Рубрики
ПРОСТЫЕ СЛОВА
6 августа 2014 года
ИССА, СЕСТРА ТАВОЛЖАНКИ
В сельском Доме культуры проводили детскую елку. Мартемьяновы - семья небогатая, но малышню свою собрали на праздник не хуже других. Пришли. И было счастье: елка до потолка, музыка до неба, а вон там - красный мешок подарков. Миша и Гриша кричали: «И мне! И мне!».
«Вам не положено, - вежливо сказали работники администрации. - Не прописаны вы у нас». Стойкий трехлетний Гриша не плачет, даже когда ему делают уколы. А пятилетний Миша собрался было, но папа метнулся в магазин, купил два кулька и сунул в мешок Деда Мороза…
Мартемьяновы - семья особая. Отец - художник, пишет иконы и делает дизайнерскую работу. Заказов у него в деревне Алексеевка понятно сколько, даже при помощи друга-компьютера с тормозным Интернетом. Еще он - тренер спортшколы с зарплатой 7 тысяч рублей. Мама по диплому инженер-строитель, по жизни - увещеватель, утешитель, вытиратель носов, прачка, уборщица, кормилица. На плите - две кастрюли, на пять литров и на десять. А как вы хотели, семья - одиннадцать душ, девять из которых - детские, быстро растущие. Любимая еда - селянка. За день ведерная кастрюля вычерпывается до дна. К вечеру не остается ни капли. Давеча Петя с Федором разбудили в два часа ночи: мам, есть хотим. Пошла на кухню резать батон.
…С лету, конечно, не все в чужой семье поймешь. Почему так часто переезжают с места на место, почему огородик маленький - на столько-то ртов, почему, почему… Но это - линии второстепенные. Главная же вот: девять веселых, добрых, замечательных детей, семь мальчиков и две девочки, которых они родили и растят с умом и заботой. Каждый отвечает за того, кто слабее и ниже ростом. Даже Миша, когда старшие уходят в школу, автоматически становится наставником Гриши: сажает на горшок, кормит кашей, включает мультфильм, водит на речку Таволжанку, мелкую, чистую, что течет прямо за огородом.
Когда Елена Васильевна покупает на рынке, где подешевле, очередную партию трусов и маек, южные продавцы спрашивают: сколько у нее мальчиков (девочек почему-то в расчет не берут)? Отвечает: семь.
- Твой мужчина решил на небо попасть?! - восклицают продавцы. И дают ей большие скидки.
Но пока что под ногами земля. До недавнего времени - только чужая. Теперь есть и своя. Просили ее долго. О, сколько порогов обито их ногами… Обращались и к прежнему губернатору Артякову. «Ждите принятия закона!» - коротко сказали Мартемьяновым.
А потом в Борское приехал Меркушкин, объявили, что будет собрание. «Да разве попадешь, - засомневалась Елена. - Кто ж нас туда пустит?». «Прорвемся», - сказал ей Андрей. Но когда пришли, оказалось, что губернатор приказал пропустить в зал всех желающих. Народу было много, вопросов еще больше, и все-таки Елене удалось задать свой, безнадежный: семья многодетная, жить негде, можно ли когда-нибудь рассчитывать на участок и дом?
«Сколько детей? Девять? Участок дадим. На дом выделим средства из резервного фонда», - сказал Николай Иванович.
...В тесной комнатушке с низкими окнами, на кроватях, кроватках, старом диване, ветхом диванчике, самодельном лежаке спали дети. Даша - отличница медучилища. Еще один с комплексом отличника - старшеклассник Петя; с комплексом троечника - но большой знаток Брэма, любитель биологии, будущий ветеринар (Мухтара с улицы домой привел) Коля; большой (на пять килограммов родился) добродушный увалень Симеон; маленький, юркий - все шишки его, то с качелей упал, то собака укусила - Федор; с твердым характером и русой косой девятилетняя Василиса; мудрый первоклашка Ярополк и мелочь - Миша и Гриша…
«Неужели?» - посмотрев на них, заплакала мать.
3 марта губернатор Николай Меркушкин поблагодарил Елену Васильевну Мартемьянову (впервые за двадцать лет великих ее семейных трудов) и вручил знак отличия «Материнская доблесть». А днем раньше на специальный счет пришел первый транш из выделенных на дом пяти миллионов рублей.
«Не может быть!» - такой была первая реакция окружающих.
Еще как может.
…В мордовской деревне Верхиссы, в старом небольшом доме, Мария Максимовна и Иван Яковлевич Меркушкины тоже растили большое семейство, умное и работящее. Николай с десяти лет работал в колхозе за трудодни. Десятки раз за день ведрами наполнял водой из речки огромную бочку-водовозку. С тринадцати лет работал косарем, сначала в молодежной бригаде, а потом - наравне со взрослыми мужиками. Этот труд в деревне, если кто не знает, считается самым тяжелым. А в шестнадцать сел на комбайн. Поздним вечером после тяжкой страды бежал купаться в Иссе, не очень мелкой, но чистой речке, что текла внизу, за огородами.
…Ночью лунная дорожка двигалась из одного угла избы к другому, гладила русые косы девочек - Раисы, Веры, Зинаиды, Люси и мальчишечьи вихры Саши, Ефима, Николая, Ивана… Мама не знала тогда, кто станет строителем, кто - инженером, врачом, учителем. «Выросли бы людьми». Выросли. И память о том, как жили - не потеряли.
В начале девяностых разруха накрыла Мордовию с головой, встали заводы, бандиты хоронили своих главарей, перекрывая движение на главных улицах Саранска, люди не получали зарплаты, власть менялась со скоростью движения света, а вернее - наплывающей тьмы, митинги фонтанировали демагогами, под шумок бескрайней демократии шустрые люди за бесценок скупали все (даже республиканский Дворец культуры - под барахолку). В это время Николай Меркушкин полгода был безработным. Жили с двумя детьми на зарплату жены, работавшей фармацевтом.
Что такое теснота и безденежье - знает. Что такое есть не досыта - тоже. До сих пор самая любимая еда - мамина, праздничная - пироги, вприхлебку с молоком из большой чашки.
Тогда, в детстве, к вечеру тоже не оставалось ни крошки.
ПОДЪЕМНАЯ СИЛА
...В Самару из Саранска Николай Иванович уехал внезапно. Журналисты узнали в последний момент, на ходу прыгали в машины, мчались в аэропорт. Только бы еще не улетел. Нет, самолет на взлетке. После короткого интервью - с дружным горьким упреком: «Николай Иванович, как же так». «Я еще приеду. Все объясню».
Приехал на инаугурацию нового главы республики. Когда зашел в красивый, его руками, среди великого множества прочего, построенный оперный театр, зал взревел. Ведущие растерялись. Битком набитый зал (знали, что он приедет) стоял, аплодировал, до боли отбивая ладони, и успокоить людей было невозможно. Меркушкин прижимал руки к сердцу, показывал залу: садитесь! Зал стоял. «Прошу вас!». Это был первый случай, когда родная республика не хотела его слышать. Микрофоны глохли в грохоте аплодисментов. «Очень прошу!». Люди сели.
- Я уехал в Самару по просьбе президента. Я не мог ему отказать. Вы знаете, сколько он сделал для Мордовии.
Люди согласно кивали головами - знаем. Камеры местных каналов растерянно искали оптимистичную картинку. С общими планами было нормально, а на крупных в кадре были лица, по которым текли слезы.
Я знаю, что некоторых, а может быть, многих в Самаре раздражают параллели с Мордовией. Сколько можно - они хорошие, а мы плохие, надоело! Вот что должна на это сказать: скоро Самарская область будет не просто хорошей, она будет лучшей в стране. У Самары есть не сопоставимый с Мордовией экономический потенциал. У нее сейчас есть Меркушкин. Он очень сильный, он очень умный человек. Он точно знает, куда и как надо идти. Правда, есть одно жизненно важное условие. Без людей, живущих здесь, он не сможет сделать для Самарской губернии ничего. Для успеха безоговорочно необходима третья составляющая - вы. Ваша воля и ваша вера.
Чтобы верить человеку (это страшно важно, это основное сейчас, это начало всего - чтобы вы ему верили), надо понимать - кто он такой, откуда пришел, через что прошел, из чего вырос. Почему только он может придушить самарских воров и бандитов (мордовских придушил - всех!), встряхнуть всех бюрократов и лодырей (мордовских - см. выше).
Надо знать и главную подъемную силу, при помощи которой Николай Иванович вытащил из ямы Мордовию. И при помощи которой может поднять и поднимет сегодня Самару. Эта сила заключается в словах, очень простых и до неприличия шаблонных: отношение к человеку. Можно и к людям - но не к толпе, а к сообществу, состоящему из конкретных имен, лиц и судеб. Почему шаблонных? Да затаскали мы эти слова по отчетным докладам, опустили до лозунгов, замызгали. А он поднял, отмыл и сделал своим смыслом жизни.
В Мордовии (я продолжаю «кто он такой») есть Зубово-Полянский район, и в нем село Вадовские Селищи. Несколько лет назад там оказалась Лена Ежова со своим сыном Сашей. Лена - не потому что молода, а потому что так было записано в туркменском варианте паспорта времен СССР. Во времена, не к ночи будь помянута, перестройки приехала Лена в Россию и мыкалась тут без документов, потому что серпастый молоткастый очень скоро стал недействительным, а другой не давали. Говорили, что нужна справка об отказе от гражданства Туркмении. А туда или в посольство в Москве невозможно было выехать (да еще жить там неделю, стоять в очереди) по причине крайнего, безнадежного, беспросветного безденежья. Мотались с Сашей по дальним родственникам, по разным краям, были, в том числе, и в Самаре. Потом приехали в Мордовию.
Здесь в одной из поездок их встретил Николай Иванович Меркушкин.
- Как живете?
- Да как… прополола у соседки огород - насыпали в фартук огурцов. Сегодня не голодны. Поработала нелегально (паспорта же нет) дояркой в колхозе - налили литровочку молока. Опять мы с Сашей сыты.
Саша как подпольщик (паспорта нет) заканчивал школу. Главный книгочей сельской библиотеки. Худой, ключицы торчат, глаза серые, огромные.
- О чем мечтаешь?
- В армию пойти. Но сказали, что не возьмут.
- Почему?
- Да паспорта же нет!
Какая-то добрая душа пустила Ежовых на жительство в брошенный домик на курьих ножках. В полу щели в два пальца. На старом столе телевизор.
- А что это у вас телевизор какой-то странный?
- Лена, поправив седую прядку:
- Видите ли, мы его с помойки притащили. Внутренностей нет, но корпус целый. Все будто бы мебель, как у людей.
Лена пишет стихи о природе, у нее есть воображение. Она может себе это представить.
На следующий день хозуправление главы республики погнало в Вадовские Селищи «Газель» с телевизором, десятитомной энциклопедией для Саши, куском ковровой дорожки - прикрыть щели в полу - и коробкой продуктов: сыром, колбасой, маслом…
Хлопоты о Ежовых (справки, акты, запросы - о-о…) взяли на себя уже чиновники (это в Мордовии далеко не всегда слово ругательное). Лена получила паспорт, а с ним и пенсию. А Саша ушел в армию, во флот, и прислал маме фотографию бравого парня в тельняшке. Лена повесила ее на стену нового домика.
Дело в том, что в десятом году, когда полыхали лесные пожары, чужая избушка, в которой жили из милости Ежовы, сгорела дотла вместе с домами половины деревни. Сами из огня еле живые выскочили. И остались на головешках. Прописки у Лены в том домике не было, прав собственности тоже. Но Путин приезжал на пожарище и сказал: помочь всем пострадавшим максимально, без формализма и бездушия. Не знаю, как его поняли в других областях. В Мордовии Лену включили в список новоселов. И построили небольшой, но собственный дом. Мордовия - не единственная ли из всех пострадавших тогда регионов - обеспечила новые дома сельских погорельцев не только горячей, холодной водой, теплыми туалетами-ванными, но и всей бытовой техникой, мебелью, одеждой, посудой - всем необходимым для нормальной жизни человека.
Это одна история из многих и многих. Тогда в областной газете вышло интервью Меркушкина: «Почему я стою рядом с Леной Ежовой». А правильнее был бы заголовок - почему за годы его руководства Мордовией тысячи, сотни тысяч таких же, как Лена, простых людей встали рядом с ним. И как встали…
Есть у мордвы праздник, называется «Раскень Озкс». Возле села Чукалы на поляне погребены останки воинов, погибших при защите родины от ногайцев. На протяжении веков к братской могиле съезжались потомки воинов и бросали на нее горсть земли. И спустя сотни лет здесь вырос курган. Сейчас на празднике вокруг него, крепко взявшись за руки, идут тысячи человек, просят у Бога света и добра.
Курган высокий, с вершины его далеко видна вокруг родная земля. Люди думающие и дальнозоркие разглядят и Москву. И Москва их увидит, как не заметишь надежный, крепкий регион, где нет разброда, а есть четкое понимание своей цели и интересов страны.
…Традиция эта была во времена разрухи забыта. Меркушкин ее возродил. Если вы думаете, что дело только в национальности, то неправы: русских в этом сплочении едва ли меньше, чем мордвы. А всего в республике русских и представителей других национальностей вообще чуть ли не 70 процентов. Дело не в пятой графе. Дело в идее: идти к своему свету, к добру для своих детей - крепко, сильно, надежно взявшись за руки.
Когда на выборах Мордовия давала 96 процентов явки, 93 процента - «за», со стороны кричали: как же так? Обыкновенно. 72 села, увидевшие новую жизнь, газ, дороги, скоростной Интернет в сельской школе, хорошую больницу, новый спортзал - дали сто процентов явки и сто процентов - «за». Потом городские и другие деревенские (понятно, что не везде же еще все хорошо) разбавили немножко это абсолютное единодушие.
И хорошо, что разбавили, а то, говорю же - крику было со стороны (до сих пор некоторые кричат)… Не каждый хотел вникать. Не каждому вникать было выгодно.
К слову сказать, рядовые коммунисты в абсолютном своем большинстве всегда были на стороне Меркушкина.
Эта картина кому-то может показаться пасхальной. И потому в нее надо внести объективные поправки. В общем и целом на доброго милого дедушку (кроме как для внуков, конечно) Меркушкин похож меньше всего. Были случаи, что мужики, начальники, у него в кабинете в обморок падали. Украл, схалтурил, не сделал, не проконтролировал, решил, что не твоя сфера, «ой, забыл» - держись, мало не покажется. В другой раз не забудешь и функции свои расширишь в радиусе десяти километров от порученного дела. И непорученное подхватишь, потому что обязан думать и заботиться о людях. Еще и потому не забудешь, что система заработной платы каждого чиновника и доходов района прочно связана с качеством работы администрации.
Меры к чиновникам, работающим «до сих, а там уже не мое», Меркушкин применяет очень жесткие. И республиканская, и местная власть очень хорошо это знала. Поэтому стараются (система осталась) использовать все рычаги для улучшения жизни людей на своей территории. В этой формуле и экономика, и благоустройство, и строительство детсадов, и ветеранское жилье, и многое, многое другое.
Уже достаточно широко известно сравнение. Огромная Самарская область два года назад выдала ветеранам войны 2,4 тысячи жилищных сертификатов. Небольшая Мордовия к этому времени - 7,2 тысячи. Здесь ветераны судились с властью, отстаивая свои права на жилье (при том что деньги на него шли безлимитно - федеральные!), а там - власть организовала четкое бесплатное юридическое сопровождение всем ветеранам, у которых были проблемы с получением сертификатов, чтобы через суд (суд шел навстречу) решить вопросы быстро и без нервотрепки. В Саранске фронтовикам построили целый квартал комфортных, красивых многоэтажек на улице, между прочим, имени Победы.
ДОМИЩИ, ДОМА, ДОМУШКИ
Когда идешь по Самаре, а пуще того, когда вглядываешься в заволжскую даль, видишь: вот домищи, вот дома, а вот и домушки… Стены покосились, окна мутные - как очки в роговой оправе на морщинистом лице. Так и хочется привязать к дужкам старую резиночку… Люди, которые там живут, сидят вечерами на старых лавочках, смотрят телевизор, слушают про задачи и показатели, обсуждают с соседями: не совпадает окружающая среда с большой политикой…
В Самарской области без жилья сегодня 1720 детей-сирот. В этом году квартиры получат свыше 300 человек. Как было раньше? До недавнего времени (закон это позволял) сиротам давали не жилье как таковое, а «квартирные» субсидии. Как - субсидии? Они же детдомовские, жизни не знают, их же обдурит любой, деньги выманит!
А обманутые дольщики? А проблема домов - исторических памятников? Самара - город славный, огромный, такого исторического центра нет, наверное, больше ни в одной областной столице. Но нет - не только по красоте (тут уж ничего не скажешь), но и по крайней запущенности, ужасному состоянию зданий.
Не так давно видела в Самаре перекошенную гнилушку. На темных от грязи и старости окнах было крупно написано: «Здесь живут люди». Сначала подумала, что вызов власти: смотрите, в каких нечеловеческих условиях живут люди! Потом поняла - это отчаянная просьба. Осторожно, не заденьте, не раздавите, не подожгите, пожалуйста, войдите в положение: здесь все еще живут люди...
Идет спор. Некоторые знатоки и ценители культуры настаивают: во что бы то ни стало надо сохранить весь исторический центр города полностью - какой есть, абсолютно все здания, попавшие в список архитектурных памятников. Если вот только подремонтировать. Николай Иванович соглашается: сохранить обязательно надо, но - разобравшись с каждым зданием. Где действительно история - под хорошую качественную реконструкцию, а где для «заработка» чиновника дом в список включен, чтобы при исключении из списка на нем нажиться - под бульдозер. Где совершенно невозможно уже людям жить - тоже. И строить на этом месте, в этом же историческом стиле, красивый, новый, удобный для жилья человеческого дом. «Все проверим, - сказал Меркушкин. - Разберемся детально, позовем экспертов».
И что вы думаете? Не на сносе, так на экспертизе срубим денежку. Быстренько прибежали эксперты, с предложениями - от 30 до 300 тысяч за заключение по деревянной избушке на три семьи. Да она новая, при Керенском, столько не стоила!.. И так почти на каждом шагу. Трудновато приходится губернатору. Но от генеральной линии Меркушкин не отступает. Помните? При решении любой проблемы главное - люди. С конкретным именем, лицом и судьбой.
…Одно из многих таких старых зданий - дом на Ленинской, 76. Снаружи несколько резных, причем трафаретных (Третьяковка не плачет), треугольников под карнизом. Прикрученных, между прочим, для безопасности, чтоб не грохнулось на голову, проволокой. Такая же культурная ценность по бокам балкончика. Снизу балкон давно подпирают страшные ржавые трубы. Обшивка щетинится серыми, соплей и честным словом прибитыми досками. Там, где они разошлись, из щелей сыплется темная, источенная жуками труха.
Внутри почти вертикальная лестница на второй этаж, ступени изъедены миллионами шагов.
- Осторожнее, у нас тут до войны женщина упала, убилась насмерть.
- До какой войны?
- До Отечественной. До гражданской и в революцию тут не знаю кто жил.
Озираюсь. Достоевского можно снимать без декораций. Маргарита Петровна заводит меня в коммунальную кухню. А здесь без затрат на художников можно экранизировать Зощенко. Три грубых стола, газовая плита эпохи НЭПа. Вода течет из медного крана, глухо проваливаясь в ржавую преисподню старой раковины. Здесь ее не выключают. Привычка. Зимой, если кран повернешь - вода замерзает. И газ в холода горит круглосуточно, иначе на полу лед придется топором рубить.
А это что? Полметра на полметра среди кухни отгорожен высокий фанерный ящик.
- Так это у нас туалет.
- Э-э… Простите, но если кто-то на кухне, а сосед в это время…
- Мы уже давно не люди, - машет рукой Маргарита Петровна. - Не стесняемся. Другого боимся, когда ветер сильный - дом скрипит, доски стонут, как бы нам всем тут заживо…
Маргарита Петровна - полпред своего брата, хозяина квартиры номер один. Владимир Петрович Михайлов, 71 год, ветеран труда, механик швейного оборудования фабрики «Красная звезда», стаж работы 42 года. Веру во власть потерял давно: никто не поможет. «Ни-кто!» - чертит он в воздухе крест.
«Да не слушайте вы его, - тащит меня за рукав Маргарита Петровна. - Меркушкину надо письмо написать».
ЖИЛЬЕ БЕЗ ЖУЛЬЯ
До Николая Ивановича в адрес губернатора приходила 21 тысяча писем. В 2012 году их было 25, в прошлом году - уже 50 тысяч. Половина всех писем - проблемы жилья и ЖКХ, тесно с жильем связанные. Надо честно сказать, что все их сразу решить, к сожалению, нельзя, потому что проблемы эти насколько позорные для богатого региона, настолько и запущенные.
Одна деталь. Мошенники из департамента управления имуществом Самары оформляли на покойников квартиры, купленные бюджетом для переселения людей из аварийного жилья. И затем его продавали. Ущерб государству (и людям, оставшимся в трухлявых домах) составил более миллиарда рублей.
Еще одна: только в первый год губернаторства Меркушкина простой пересчет смет по ряду (не всех) только крупных строительных объектов вернул в областную казну почти 4 миллиарда рублей. Это страшная сумма.
Сколько же всего нагло украли у людей, у бюджета, а значит, и у населения области на самарских стройках за последние годы до Меркушкина, узнать, наверное, уже и невозможно.
…Остро, с крайней степенью необходимости, нуждается в жилье 121 тысяча семей. 28 процентов населения не могут купить его без поддержки государства. Строительные фирмы задрали цену квадратного метра до 52 тысяч, причем при низком качестве строительства и благоустройства территории. Почему? Многое раньше сходило с рук. В министерстве строительства, когда на пост заступила новая команда, одним из первых ярких впечатлений стало посещение некоего гражданина, который поставил на стол портфель и деловито спросил: «Раньше мы в этот кабинет три процента носили, а теперь куда?». Меркушкинские изумленно посмотрели на него и сказали: «Пошел вон!». «Не понял, - растерялся гражданин, - куда пошел, какой номер, на каком этаже?».
…Так вот, свыше 17 тысяч самарских семей живут сегодня в аварийных домах. 77 тысяч - в коммуналках. Это сейчас. Но есть очень серьезный прогноз: более половины жителей области живут в квартирах, которые через пятнадцать лет начнут массово (еще раз - массово!) выбывать из эксплуатации. Если сейчас над этой проблемой не работать, то дети и внуки нынешних жителей губернии будут обречены становиться бомжами. И это не страшилка, а абсолютно возможная реальность.
Против нее команда Меркушкина выставила программу жилищной политики области, рассчитанную до 2020 года. Проблем в ее реализации очень много. Несколько примеров. Чтобы снести гнилушки, подвести коммуникации, построить новое жилье, расселить людей лишь в пяти кварталах города, нужно более 12 миллиардов рублей. Это очень большие деньги. А таких кварталов только в областной столице многие десятки…
Один из первых шагов: область и Самара решили «сложиться» на переустройство исторической части города, на срочное переселение самого плохого, фактически угрожающего здоровью и жизни людей жилья. 500 миллионов город и 1,15 миллиарда - областной бюджет. Область свою долю внесла. Город практически к середине июля - нет. Почему? Документы нужные не оформлены. А лето уже к закату, основной строительный сезон заканчивается. Значит - что, год насмарку? И опять такие проблемы на каждом шагу.
Тем не менее, в прошлом году область построила жилья на 10 процентов больше, чем за предыдущий год. За первое полугодие этого года - уже в полтора раза больше. С последнего места в ПФО поднялись в первую тройку регионов.
В ближайшие годы Москва (после рабочей встречи Меркушкина с Путиным) дает Самаре 3,5 миллиарда рублей только на инженерные коммуникации жилья эконом-класса. В 2013 году область построила 1,6 миллиона квадратных метров жилья, в 2020-м цифра планируется такой: 3,4 миллиона квадратов, в основе своей - как раз доступного, недорогого. Но, зная Николая Ивановича, предполагаю, что на самом деле квадратов будет гораздо больше. И чем больше жилья будет, тем меньше будет спекулятивная составляющая цены. Программа предусматривает к 2020 году снижение стоимости квадратного метра на 20 процентов. Так вот. Знай наших.
Уже сейчас в два раза увеличено финансирование программы жилья для молодых семей, в несколько раз - жилья для сельских специалистов. Началось строительство недорогого арендного жилья для рабочих, инженеров, бюджетников.
ЗАЩИТА ЯРОПОЛКА
Область берет под опеку многодетные семьи. Сначала - такие большие, как у Андрея и Елены. Затем - поэтапно - и остальные. К Мартемьяновым Николай Иванович в ноябре собрался на новоселье. Местная власть про это, наверное, не слышала. А если слышала, не понимает, что требования очень (очень и очень!) внимательного отношения к нуждам людей, опеке социально незащищенных людей в губернии нынче совсем не те, что два года назад.
Помните, когда на счет двухэтажного дома Мартемьяновых пришел первый транш? 5 марта.
16 июля Андрей пошел показывать мне стройку. Я оглянулась: где? Да вот же, траншеи под фундамент в земле вырыли. И все?! И все. Оглянулась: степь да степь кругом, ни строителей, ни начальников, ни куратора стройки…
А он есть вообще - куратор? Да нет, единственное вмешательство местной власти состояло в том, что запретили проектировать в доме две гостевые комнаты (Мартемьяновы затеяли было развивать этнотуризм), нецелевое, сказали, использование. И вот еще. Семья хотела построить дом хозспособом. Помните - по образованию Елена инженер-строитель, да и друзья вызвались им помочь. Шире бы вышел дом, выше и дешевле, может, и на конюшни хватило бы. На какие еще конюшни?!
«Все-все», - отступили Мартемьяновы. «Ох, - сказала Елена, - потаскали нас по комиссиям, попили нашей кровушки»…
Раньше жили они в Отрадном. И были у них там кони. Не лошади, а именно кони, потому что Андрей - казак (и если бы вы видели, какая они с Еленой красивая, статная пара. Григорий с Аксиньей, не меньше). Была у них там школа патриотического воспитания - «Кречет». Пять коней стояли на конюшне в ближнем селе: белоснежный Транзит, Меломан, Синица, Буян и Карамель, сын Синицы. Джигитовка с
Комментарии (0)
Оставить комментарий
Фотогалерея
Доска объявлений
Интервью
- О здоровье, а также - доступности и качестве медицинской помощи
- Глава г. о. Чапаевск Д. В. Блынский: Развитие города зависит от роста населения
- СТАРАЕМСЯ, ЧТОБЫ УЧЕНИКАМ БЫЛО ИНТЕРЕСНО И КОМФОРТНО
- БЕЗОПАСНОСТЬ ЛЮДЕЙ - ОДИН ИЗ КОМПОНЕНТОВ КАЧЕСТВА ИХ ЖИЗНИ
- НАША СЛУЖБА И ОПАСНА, И ТРУДНА
- ИЗ БОКСА - В ТАНЦЫ!
- НА ПЕРЕДОВЫХ РУБЕЖАХ
- МАМОНТ ИЗ СЕМЬИ СЫРОМЯТНИКОВЫХ
- Все интервью