НЕ ИМЕЕМ ПРАВА ЗАБЫТЬ ИХ

Рубрики

Архив новостей

ноябрь 2024

пон	втр	срд	чет	пят	суб	вск
				1	2	3
4	5	6	7	8	9	10
11	12	13	14	15	16	17
18	19	20	21	22	23	24
25	26	27	28	29	30

НЕ ИМЕЕМ ПРАВА ЗАБЫТЬ ИХ

26 мая 2015 года

Уходят в историю участники войны, сильные духом, наши родные и близкие. Нет семьи, которую так или иначе не затронула бы война. Мои родители тоже внесли свой вклад в Победу: оба - участники Великой Отечественной войны. Они и родились в один год - 1922-й, жили в одном поселке - в Безенчуке, даже учились в одной школе. Костя Шалагин играл в школьной футбольной команде. Вера Привалова любила плавание. Тогда, в школе, они еще не знали, что будет война, после которой они встретятся, станут семьей, вырастят четверых детей, семерых внуков и шестерых правнуков.

ВЕРА ПРИВАЛОВА

Война грянула в год окончания Верой школы. По всей стране шла мобилизация, провожали на фронт и в Безенчуке. Мама рассказывала, что в поселке стоял жуткий плач, который сливался в общий стон. Как иначе, когда навстречу смерти уходили самые родные и близкие. Маму мобилизовали в 1942 году. Вместе с такими же юными девчонками она окончила курсы медсестер и была направлена на санитарно-транспортное судно № 25 «Мария Ульянова». Судно входило в состав речного каравана барж и пароходов, вывозивших раненых из-под Сталинграда. Медсестрам выдали военную форму, но через месяц по неизвестной причине забрали, приказав переодеться в гражданское.

Сказать, что было тяжело - ничего не сказать, так говорила мама. Спасала молодость. Работали сутками, падали от усталости. Забирали раненых, которые по нескольку дней ждали транспорт на берегу, и плыли вверх по Волге до Саратова. Там раненых сдавали в госпиталь.

Раны у большинства солдат были гнойные, кое-как и кое-чем забинтованные. Снимет медсестра такую повязку - а там жирные белые черви шевелятся. Лекарств и перевязочных средств катастрофически не хватало. Чтобы обеззаразить рану, приходилось промывать ее сильно концентрированным раствором соли, боль от применения которого невыносимая. Раненые при проведении этой процедуры орали, ругались на чем свет стоит. А после перевязки, почувствовав облегчение, нередко засыпали прямо на палубе под открытым небом, так как пароход загружался людьми вплотную. Врачам и медсестрам было не до отдыха. Медсестры, сами чуть живые от усталости, готовили перевязочную, операционную к следующему дню, стирали грязные бинты, расправляли и сушили их, скручивали в рулоны.

Каждое мгновенье караван могли уничтожить вражеские самолеты. Скорость у него маленькая, его корабли - хорошая мишень. Красные кресты фашистов не останавливали, бомбили они цинично жестоко. Маме случалось видеть, как тонули баржа или пароход, в воде оказывались раненые беспомощные люди. Но другим судам останавливаться было нельзя: помочь не получится, и самим можно попасть под обстрел. И на глазах раненые уходили под воду.

В этом же 1942 году погиб ее отец, мой дедушка Андриан Сергеевич Привалов, об этом скорбном известии мама всегда вспоминала с болью. В моей памяти особенно ярко запечатлелся один эпизод, рассказанный мне мамой. Забирая раненых из Сталинграда, она вместе с другими медсестрами увидела жуткую картину: по руинам серой тучей продвигалась лавина крыс. Они покидали город.

На «Марии Ульяновой» мама проработала полгода и по состоянию здоровья была списана на берег. Она прожила долгую жизнь и много рассказала о своем участии в войне. В последние годы своей жизни (мама умерла в 2012 году) мама часто повторяла: если бы ей тогда, в 1942-м, сказали, что она доживет до 90 лет, ни за что не поверила бы. Вероятность погибнуть от пуль, голода, ранений была очень высока.

КОНСТАНТИН ШАЛАГИН

Папу призвали в армию 29 сентября 1941 года. Страшная статистика тех лет была такова, что из десяти мальчиков 1922 года рождения выживал один. Недаром моя бабушка, его мама, говорила: «Я - самый счастливый человек, потому что единственный сын вернулся с войны живым». Костя Шалагин стал курсантом Могилевского пехотного училища, обучение проходило в Казани. Было очень голодно, вспоминал отец, настолько, что он вместе с другими курсантами нередко приходил на прикухонную помойку в поисках хоть какой-нибудь еды. Те курсанты, которые до войны занимались спортом, легче переносили физические и моральные нагрузки. Были и такие, кто не выдерживал, плакал. Но деваться было некуда.

Из Казани курсантов перебросили в г. Вольск Саратовской области. Там было легче: и сами курсанты уже окрепли, и кормили сытнее. Оттуда младшего лейтенанта Шалагина в мае 1942 года отправили командиром минометного взвода на Кавказ. Папа побывал на Юго-Западном и Южном фронтах, в Черноморской группе войск под Туапсе. О многом мне хотелось расспросить своего сдержанного, немногословного отца, но уже в 2000 году его не стало. То немногое о войне, что я услышала от него, укладывается в несколько строк. А когда я слышу песню «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат», я всегда вспоминаю своего отца, часто певшего эту песню, его строгое лицо и один эпизод из его фронтовой жизни.

Трое суток его взвод был без довольствия и связи, от командования распоряжений не поступало. Разведчики доложили: поблизости нет своих. Местные жители говорили, что немцы совсем близко, люди оставляют свои дома и уходят в горы. Что делать? Этим вопросом не раз задавался мой отец, тогда еще молодой лейтенант. Ему 20 лет, а он уже должен принять решение, от которого зависят жизни солдат его взвода. Наступать или соединиться с советскими войсками? К вечеру взвод покинул окопы, голодные, обессиленные солдаты долго шли через пустые селения на звуки орудий. По пути наткнулись на брошенную сыроварню с головками готового сыра, на ходу жевали этот сыр. Заночевали в избушке в лесу.

Неожиданно к избушке подъехал легковой автомобиль с двумя офицерами. На головы солдат и их юного командира обрушился шквал ругательств, гневных криков. «Дезертир, трус! Расстреляем по законам военного времени!» - кричали офицеры на отца. Рука одного из них уже расстегивала кобуру… Обозленные, промокшие, голодные и уставшие солдаты недовольно зашумели. Вдруг немолодой солдат оттеснил отца, сказал: «Лучше скажите, где мы, куда нам двигаться?» Офицеры поостыли, дали приказ, в каком направлении нужно идти отряду под командованием совсем еще юного лейтенанта. А потом бои, бои… Осенью 1942 года отец был тяжело ранен: у него была большая сквозная рана правой руки, осколки задели спину. Больше трех месяцев он пролежал в госпитале. А потом вернулся на фронт.

Отец был уволен в запас в июле 1946-го. Ему предложили продолжить службу в армии, но он отказался. «Соскучился по маме», - объяснил он. Больше сорока лет отец проработал в милиции, ушел на пенсию в звании подполковника, закончив службу уже в Чапаевске. У него было много наград, среди которых - медали «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», орден Красной Звезды.

ВОЕВАЛ, ПОГИБ, ПОПАЛ В ПЛЕН…

Среди моих родственников и близких людей многие участвовали в войне. В 1943 году погиб любимый брат моей бабушки Константин Фоминов. Отец мужа Борис Борминский зачищал леса Западных Карпат от бандеровцев. Дед мужа Дмитрий Борминский дошел до Венгрии, был контужен, домой вернулся инвалидом. Тетя моего мужа Екатерина Двойникова пострадала во время взрыва в цехе завода п/я 15 в 1942 году - молодая красивая девушка потеряла зрение и перенесла 25 операций по пересадке кожи. А ее жених погиб в самом начале войны. Попал в плен дядя моей подруги Галины Антоновой.

Мне хочется обратиться к людям, особенно к молодым, с просьбой. Если рядом с вами живет участник Великой Отечественной войны, свидетель событий того времени - поговорите с ним, расспросите его. Ведь они уходят от нас. А мы не имеем права забыть их подвиг.

Татьяна БОРМИНСКАЯ.

Фото из архива семьи Борминских.