ИЗ РОДА ЗУДИНЫХ

С каждой фотографии на нее смотрело родное лицо. Одних родственников она смутно помнила, о других имела представление благодаря маминым рассказам. «Ты должна знать всех их, - строго говорила мама, - ведь ты из рода Зудиных». И Татьяна Петровна запоминала то, что рассказывала мама, с интересом всматриваясь в черты родственников, находила сходство с теми, кто продолжает род – то же благородство во взгляде и сила характера. Постичь такое непросто – чаще всего передается на генном уровне.

Маме очень хотелось, чтобы дочь запомнила, какими были традиции в общем доме и рассказала об этом другим. Есть и памятная фотография. Когда они рассматривали ее вместе, мама рассказала, как по праздникам, собираясь в доме Зудиных, рассаживалась большая родня. Детвору, покормив, отправляли сразу же на большую кровать – «чтоб не мешали взрослым». А остальные рассаживались за большим столом строго по ранжиру. Во главе стола – тетя Лиза (о ней рассказ впереди) и ее брат Евгений с гармошкой, а на ней колокольчики. А вокруг – все другие. Чем более уважаем был у окружающих и в семье человек, тем ближе к хозяевам он сидел. Разговоры вели обо всем, что происходило вокруг, говорили часами и задушевно пели русские народные песни. Никто никуда не торопился. В доме было не принято прерывать эти беседы и песни. Все знали: когда придет время расходиться, дядя Евгений отложит гармошку…

А вот бабушкина фотография в военной форме. Наталья Александровна Радаева, в девичестве Зудина. Мама рассказывала, она попросилась на фронт, когда полк формировался в районе Нагорного поселка, и служила в госпитале. Погибла в сентябре 1943 года в звании старшего лейтенанта. Но – слава богу! – сохранилась ее фотография. И не забыто потомками то, что погибла она за Родину. Ее имя на одной из плит (Монумента Славы).

Маму Татьяны Петровны тогда оформили в ФЗУ, после окончания которого она попала сразу на 309-й завод. В цехе к станку приставили ящик, на него девочка вставала и работала.

На этом же предприятии, которое обеспечивало фронт снарядами, трудился брат бабушки Евгений Александрович. Имея бронь, он все военные годы работал начальником цеха, а затем возглавлял заводской профсоюзный комитет.

Его сестра Елизавета Александровна Исаева до войны работала в детском саду. Была коммунисткой, строгим, но справедливым человеком не только на работе, но и в быту. Зерно, которое поступало на кухню детского сада, предварительно перебирали. И она считала своим долгом следить за этим процессом, чтобы никуда ни грамма. Но как случалось в то суровое время, по ложному доносу ее арестовали. «Когда пришли делать обыск перед арестом, - рассказывала мать Татьяне Петровне, - нашли только смену белья…». Но 7 лет она провела в лагере на Красной Глинке и 3 года – в ссылке.

Когда Елизавета Александровна вернулась в Чапаевск, ее реабилитировали, сказали, что у нее есть право восстановиться в партии, но она не согласилась.

- И что удивительно, - вспоминает Татьяна Петровна, присутствовавшая на всех встречах родни, никто из родственников никогда не докучал Елизавете Александровне с расспросами о том, как ей жилось в ссылке. Словно эта тема была закрытой. А в доме бережно хранилась фотография, на которой тетя Лиза с детьми из детского сада на летней даче. Иногда она брала ее и подолгу всматривалась в лица ребят… А родные заметили, что Елизавета Александровна стала верующим человеком.

Фотография прабабушки Анастасии тоже связана со значительной частью истории семьи. Чаще всего родные видели ее сидящей возле окна, у которого стоял большой фикус, за работой – она хорошо вязала крючком и спицами. Такие скатерти и салфетки выходили из-под ее рук, что смотреть было любо-дорого. Это и запомнилось Татьяне Петровне.

Муж ее Александр был из состоятельной семьи, отец его служил приказчиком. Но он полюбил бедную Настасью, как все звали девушку, и решил на ней жениться. За то, что пошел наперекор, родители лишили его наследства. Но Александр не предал любимую, а всю жизнь тянул свою лямку, как в переносном смысле слова, так и в буквальном – служил бурлаком. Нагрузка была непомерной, потому и умер рано.

Средняя сестра прадеда Анисья стала монашкой. А память Татьяны Петровны сохранила воспоминания о другой сестре прадеда, Василисе и поездке к ней. В красном углу комнаты от потолка вниз спускался иконостас, перед ним всегда горела лампада, и здесь гости обязательно приостанавливались. «Было чуть-чуть страшно – казалось, Спаситель грозит мне пальцем: «Как себя вела сегодня?». Но страх быстро исчезал, потому что я знала, что в этом доме нам всегда рады», - вспоминает Татьяна Петровна.

…Круглый стол под белой вязанной крючком скатертью, огромный самовар («его разжигаем чурками», - пояснили девочке). Сковороду с блинами Василиса вытаскивала из печи ухватом. Комковой сахар и щипцы, душистый чай в чашках, а на блюдцах – ломтики яблок, дивный аромат которых дополняет теплый запах хорошо заваренного чая… И все это было своеобразным дополнением к настроению собравшихся людей, которые вели тихие разговоры, ласково обращаясь друг к другу. Неудивительно, что в таких мелких деталях девочке все запомнилось… Говорили о родных, о прапрадедах, их детях и внуках. Радовались и печалились вместе. Гордились теми, кто сумел добиться в жизни многого. Но никогда не вели разговоры о том, что не касалось семьи, не обсуждали порядки в стране, не хаяли «правителей»… Словно это было чем-то второстепенным, находящимся за крепкими стенами семейных отношений, хотя так или иначе были участниками событий, происходящих извне: репрессии, фронт, работа на Победу.

Однажды бабушка Елизавета взяла внучку с собой в Самару, к родственникам, которые жили на площади Революции. «Увидишь, как у них красиво», - пояснила бабушка. И действительно, старинная красивая мебель и рояль вызывали восхищение… И обладатели всего этого казались людьми особыми, живущими в каком-то своем мире. В доме девочки самыми заметными вещами были старинный шифоньер и ширма, разделяющая комнату. Все привычно глазу, как и сундук, на котором девочка спала. Много лет миновало с тех пор, но власть того первого впечатления до сих пор жива в Татьяне Петровне. Да еще накрепко отчеканилась в памяти мамина фраза: «В роду Зудиных не было людей непорядочных. Все честно трудились всю жизнь, не желая никому зла». Это звучало как наказ. И в этом – ключ к тому, что в семье, которая прошла через репрессии, никто не озлобился…

Каждый раз, просматривая дорогие сердцу фотографии, Т. П. Зудина мысленно благодарит бабушку Василису, тетю Лизу и ее дочь Веру, что они сохранили семейные фотографии. Татьяна Петровна отдала их в реставрацию, чтобы и до потомков дошли. «Я люблю всех этих людей, - признается она, - горжусь ими и тем, как достойно они прожили свои жизни».

Сама Татьяна Петровна всю жизнь отдала химическому производству в нашем городе. Жила, правда, 5 лет в Прибалтике. Когда там начали «выдавливать» русских, вернулась домой. Жалела только об одном – потерянном жилье, ведь когда приглашали в свое время туда на работу, обеспечили квартирой… Кстати, дочь Татьяны Петровны носит имя бабушки – Наталья. Муж Татьяны Петровны Александр. Значит, Наталья Александровна – полная тезка бабушки.

Сестра Татьяны Петровны (по линии бабушки Василисы) Н. Г. Аскунтович живет в Москве, доктор физико-математических наук. Ее сын Андрей имеет 3 высших образования, работает в одной из известных в стране аудиторских фирм. А дочь свою назвал Лизой. Тоже неслучайное совпадение, настолько уважаема в роду была тетя Лиза…

Дочь этой самой Елизаветы Александровны стала учителем. Работала долгие годы в школе-интернате № 1 с детьми-сиротами.

Сын дяди Евгения Александровича всю жизнь проработал в Томске начальником ТЭЦ. А его сын – художник. Живет в Санкт-Петербурге.

Семейные связи потомков не разрушены благодаря тому, что их скрепляет поколение, к которому подлежит Татьяна Петровна. Внутренних отношений в этой семье не коснулись зависть, обида, злость. И этим тоже можно гордиться. Но иначе и быть не может в роду Дызовых. 

Г. ГАВРИЛОВА.

Снимки из семейного архива Т. П. Дызовой.