ВОЗМУЩЕНИЕ

- Двести тринадцать, - небесное создание, воссе­дающее в конце раздачи, томно улыбалось.

Долженков метнулся взглядом по окошечку кас­сового аппарата, где ясно виднелось: «123.00», по­рылся в карманах и начал стремительно краснеть.

- Девушка, у меня только двести рублей, - прошептал он.

- Что же вы без денег- то ходите? - в глазах кас­сирши вспыхнуло голу­бое презрение.

Оглянувшись на сосе­дей, Долженков потоп­тался на месте и вдруг возмутился:

- Полтора года обедаю здесь. Я уже привык, что вы берете рублей на тридцать-сорок больше. А се­годня - девяносто.

Ему было ужасно не­ловко перед сограждана­ми за задержку, мучитель­но стыдно за вынужден­ную мелочность.

Но неожиданно его поддержали.

- Девяносто рублей это, пожалуй, слишком, - донеслось из очереди.

- Почти сотня, да что она о себе возомнила?

- И без всякого пре­дупреждения.

- Кровопийцы! - ни с того ни с сего вскричала бабка в платочке.

- Тише, бабушка, тише, - покосился на нее солидный мужчина при костюме. - Не о том вы.

- Как это не о том? Эта чертова кукла регу­лярно, - бабка особо вы­делила слово, - регуляр­но обсчитывает меня на червонец.

- С вас, бабушка, и лишний целковый грех брать, - тонкая улыбка скользнула по губам со­лидного.

- Вестимо, грех, - не поняла бабка иронии. - Креста на них нету!

- Бросьте вы свои крикливые обобщения, - поморщился солидный и отодвинулся.

Помолчали и, нако­нец-то, дождались разум­ного требования:

- Директора, позовите директора!

Пришел директор, очень интеллигентного вида, кстати. Вниматель­но всех выслушал и безо­говорочно встал на сто­рону посетителей.

- Ты, Анюткина, дей­ствительно забываешься, не зав. производством пока еще. Гоголя как-ни­будь на досуге почитай.

За Гоголя кассирша, естественно, обиделась, но с сутью однако согла­силась. Вежливо извини­лась перед Долженковым и пообещала следующую неделю - всю неделю - брать с него точно по прейскуранту.

В кафе восстановился привычный порядок.

Ив. ЛОГИНОВ.