Рубрики
АЛЕКСАНДР ГРОМОВ "ЕСЕНИН И ПЕТЯ"
29 октября 2014 года
(Продолжение. Начало в номерах за 1, 8, 15 и 22 октября).
- Кстати, - опять перебил я Петю и заставил нервно дернуться профессора. - Это стихотворение не было написано только что. Это у графоманов стихи рождаются мгновенно и сразу на века. А «До свиданья, друг мой, до свиданья» - это всего лишь отголосок не так уж давно написанного «До свиданья, пери, до свиданья…». Даже размер тот же. А Есенин, как мы только что слышали, над вторым томом сидел. Может, как раз над этим стихом и работал…
- Да прекратите вы измываться над историей или нет?! - возопил профессор.
- А какие раньше делали пивные бутылки! - с некоторой ностальгией вздохнул Петя. - Жаль, Александр, ты не застал.
- Но представление имею.
- Откуда?
- Ну, все же смотрели про Максима. «Крутится, вертится шар голубой…». Как там Чирков с Жаровым в бильярд играли. «Я угощаю». - «Нет, я угощаю». - «Пиво для моего лучшего друга!».
- Верно! Это были высокие бутылки с длинным и узким горлышком, их потом еще под «коктейль Молотова» использовали. А по бутылке-то они с Эрлихом выпили. А куда ставят пустые бутылки?
Я покосился на нашу пустую бутылку, которую я машинально поставил возле ножки стола. Петя проследил за моим взглядом и подтверждающе кивнул:
- Пусть пока там и стоит.
- Все равно, Петь, тут белое пятно, не мог Устинов просто так шандарахнуть любимого Сережу. Я, конечно, могу домыслить какую-нибудь ссору…
- А не надо ничего домысливать… Если Эрлиха Есенин спровадил, то Устинову, который был для него благодетель и покровитель, в общении отказать не мог. Они выпили, поговорили, и куда бы потянуло дальше двух веселых подвыпивших мужиков? А, Александр?
- Я женатый человек. Меня не впутывайте. И Устинов, кстати, тоже был женат…
- Это, скорее всего, не было браком по любви. Да и жили они с женой в разных комнатах. Но не в этом дело: после полуночи они спускаются в холл и звонят бывшей любовнице Устинова.
- Вы о ком?! О Гариной?!! - профессор буквально подпрыгнул в кресле, но, посмотрев на нас и, видимо, осознав, что не стоит так уж реагировать на дилетантов, опустился обратно, бросив только:
- Этой шизофреничке вообще верить нельзя!
- Почему же? - удивился Петя. - Она, конечно, баба та еще, и я соглашусь с вами, больше фантазирует, но ведь фантазировать и выдумывать - разные вещи. У фантазий, как у легенд, всегда имеются основания. Ведь если отбросить явные глупости и несуразицы, какими обычно любят украшать повествования неудавшиеся писательницы, то суть-то останется верной. И потом, невозможно выдумать телефонный звонок, когда и портье говорит, что Устинов с Есениным выходили в холл и звонили по телефону.
- Гарина - бывшая любовница Устинова? - удивился я.
- Ну да. Это еще в бурные предреволюционные годы. Потом она вышла замуж за революционера и устроила в Питере некое подобие литературного салона. Там бывали Горький, Бунин, тот же Есенин был ей хорошо знаком и даже ухаживал за ее старшей дочерью. Так вот, когда Устинов сказал, что они сейчас приедут, она заколебалась, иначе прервала бы разговор сразу, но по Устинову невозможно было понять, пьян ли он. И тут он обмолвился, что не один, а с Сережей Есениным. «А ну, дай-ка ему трубочку», - попросила она. Не ожидая подвоха, Устинов передал лучшему другу трубку. А тому что? Тому, когда только начали пить, было весело и куражисто. Гарина попросила вернуть трубку Устинову и наотрез отказала в приеме: «Завтра проспитесь и приезжайте».
- Обломала короче, - вставил я.
- Раздосадованный Устинов, а это всегда досадно, когда любовница, хоть и бывшая, говорит «нет», начал упрекать Есенина: это ты, мол, виноват, мог бы вести себя поприличнее. Хотя сам же ему трубку и дал. Есенину же было только весело. Плевать ему было на баб, куда забавнее было дразнить не давшего поработать Устинова и наблюдать, как тот все больше и больше начинает беситься. К чему это может привести, мы знаем: Лермонтов довел издевками расфуфыренного Мартынова до дуэли, на которой и сложил свою голову. Есенин этого не замечал…
12
Петя посмотрел на мирно спящего Слепцова. Затем пододвинул к себе свободный стул и, развернув его, сел, опершись руками о спинку. И все это время продолжал смотреть на Слепцова. Затем продолжил:
- …Устинов напивался и мрачнел. Слово за слово, Есенин все-таки довел Устинова до бешенства, и между ними завязалась потасовка. Есенин, по своему обыкновению, стал, отбиваясь от громоздкого Устинова, бросать в него все, что попадалось под руку, и, наконец, Устинову этот детский сад надоел, - Петя потянулся вниз к поставленной мною под стол бутылке. - Рука его нащупала стоявшую под столом пивную бутылку, и он… - Петя замахнулся, я невольно вскрикнул. Петя удивленно посмотрел на меня и вернул бутылку обратно под стол, потом спокойно докончил: - …саданул ей, особо не целясь.
- Ну, хватит уже… - проворчал, не поднимая головы, Слепцов.
Все смотрели на Мишу. Тот перевернулся с одной щеки на другую, что-то буркнул и затих.
- Пить было больше не с кем, Устинов пошел к себе в номер и лег спать.
Петя помолчал, потом осторожно поднялся со стула, отставил его, будто это случайно потревоженный мистический предмет, и пересел на кровать.
- Ха! - этот всклик профессора был так неожиданен и дик, что я вздрогнул. - А кто же тогда его повесил? Молчите?!
Петя молчал.
- Или вы тоже верите в тайный ход, которым проникли чекисты?
- Ну, Петя? - попросил его и я.
- Дальше все просто, - устало, словно актер после трудного спектакля, проговорил Петя. - Помните, как любил говаривать по утрам замечательный наш поэт Владилен Кожемякин? Хотя, Александр, вы его не застали…
- Зато его поговорку теперь у нас все повторяют: краток сон алкоголика. Так?
- Именно. Устинов спал недолго, не более четырех часов. Потом очнулся, - Петя медленно поднялся и, ощупав голову, натурально простонал: - Башка трещит. Ну, куда первым делом идти? Конечно, ноги сами несут туда, где пьянку заканчивал, в надежде, что там чего-нибудь осталось, - Петя поднялся и подошел к столу. - С Есениным они пили недолго, так как Есенин разговаривал с Гариной в хулиганском, но непьяном состоянии, драка у них случилась почти сразу же… Заходит, а там Сережа лежит. Ну что он, лежащего Сережу не видел? Конечно, первым делом Устинов потянулся к трехлитровой банке, где еще оставалось на донышке, - Петя взял трехлитровую банку из-под огурцов, в которой мутнел рассол и топорщилась по стенкам зелень. - Налил, - Петя выплеснул в стакан рассол. - Выпил, - Петя выпил рассол и картинно выдохнул, будто и впрямь жахнул спирта. - Поставил банку и обратился к Сереже: «Вставай».
Мы замерли, потому что Петя реально положил руку на плечо Мише и потряс его.
- Вот не надо этого амикошонства! - пьяно запротестовал Слепцов и опять поменял щеки, отвернувшись от Пети. Тот отдернул руку, а мы облегченно вздохнули.
Петя отошел от Слепцова.
- И что делать?
- Не трогай его! - у меня не выходило из головы, как Петя прикоснулся к Мише, и внутри еще сидел страх, что Миша может не откликнуться на прикосновение.
- Я про Есенина, - уточнил Петя.
- И что?
- Есенин-то мертв. Устинов перевернул его, увидел вмятину в пол-лица и услышал, что тот не дышал. Может, даже подумал: «Кто ж его так?». А потом дошло: да ведь это же я его убил, бутылкой-то.
- А почему Устинов решил, что Есенин уже мертв? Он что, врач, что ли? - я все еще смотрел на живого Мишу. - Надо заметить: пьяный человек на редкость живуч.
Петя немного замялся.
- Как-то я не подумал об этом… Но общего хода это не меняет. Представьте себе похмелившегося мужика, который трезвым, разумеется, еще не является. Ну?
Мы представили, я по крайней мере представил все довольно живо.
- В его еще отуманенном алкоголем мозгу вы-свечивается, что он убил человека. И это не скрыть. О том, что этот человек - любимый им Сереженька, он, возможно, и не думал. Устинову бросается в глаза распухший от вещей чемодан, он срывает с него веревку, которой тот для надежности был перетянут, обматывает шею Есенина и подвешивает его к трубе парового отопления. Заметьте: достать до высоко расположенной трубы мог только двухметровый Устинов и только такой здоровяк, как он, мог без посторонней помощи поднять одной рукой Есенина, а другой завязать на трубе веревку. И только в полупьяном состоянии человек может делать так все судорожно, импульсивно, чаще всего не соображая, что творит, и в то же время подчиняясь некой руководящей им логике. Если бы это был хладно-кровный убийца, он, конечно бы, нашел другую удавку, галстук, например, коих у Есенина в том же чемодане было в изобилии, он не стал бы тупо обматывать веревку вокруг шеи, а все-таки сделал бы правдоподобную петлю, а также догадался бы подставить под ноги жертвы хотя бы стул или столик. Но дело сделано, и Устинов устало допивает спирт…
- А оставалось еще? - уточнил я.
- Не знаю, но для полноты момента надо, чтобы допил, это к тому же еще ненадолго прочищает мозги, и он заметает последние следы: забирает полупустую банку…
- Все-таки оставалось, - перебил опять я, - иначе бы он ее не забрал.
- Допустим. Заходит к жене, будит ее и говорит, что Сережа перебрал вчера и как-то буйно себя вел, и попросил, чтобы та утром позаботилась о нем. Утром, как положено человеку на службе, явился Эрлих, и они пошли проверять буянившего вчера Сережу. Все.
Молчание прервал я.
- Гм, Петя… Ты так все это хорошо рассказал, я бы даже сказал, представил, что невольно подумалось: а у тебя нет где-нибудь… э-э-э… какой-нибудь посудины, ну, если не со спиртом, то спиртосодержащей составляющей…
Петя вздохнул и с укоризной посмотрел на меня:
- Сейчас, - и вышел.
13
Минуты две мы просидели в тишине, и тут раздался прерывистый смех профессора.
- Что это вы, Павел Вениаминович? - обиделся я. - Поделитесь, может, вместе посмеемся? Вы что, не можете допустить, что именно так все и происходило?
- Нет! - рявкнул профессор, и я грешным делом подумал, а не тронулся ли он умом. Но Павел Вениаминович тут же взял себя в руки и спокойно произнес:
- Все это литературно-художественные измышления, никакого отношения к реальности не имеющие! Существует масса фактов, которые легко всю эту душещипательную историю о бытовом непреднамеренном убийстве, как пишут в протоколах, развалят как карточный домик.
- Ну так опровергните.
- Нет ничего проще.
- Ну?
- Например, ключ.
- Что - ключ?
- Дверь-то была заперта изнутри! Об этом все говорят. А заперта она могла быть только человеком, который оставался в комнате, а это был Есенин. Одного этого достаточно, а есть еще масса других доказательств. Экспертиза, свидетельства и прочая, прочая, прочая… Послушайте, - голос его вдруг стал мягким и ласковым, - вы ведь не верите в эту… как бы сказать… фантасмагорию?
- А во что мне верить? Меня там не было. Я знаю только одно: Есенин - великий русский поэт. Дожившим до 1937 года я его в любом случае не представляю. Как, например, не представляю Высоцкого во время перестройки. Ведь сказано: Господь забирает людей, когда они уже не могут стать лучше или когда они стоят на грани такой пропасти, из которой им уже не выбраться. Представьте, что у Есенина получилось бы с пробольшевистским крестьянским журналом? Ведь оставался только один шаг. Талантливейший Маяковский тоже купился на Окна РОСТА, получал за это неплохую пайку, а потом уже не мог выбраться. И чем это в результате закончилось? Но в самоубийство Есенина я не верю, как не верю в самоубийство русского человека.
- Бросьте, сейчас самоубийства на каждом шагу.
- Между прочим, на первом месте по самоубийствам стоит самая цивилизованная Швеция.
- У нас в институте, то есть теперь академии, только и слышно о самоубийствах. Люди расстаются с жизнью так же легко, как будто это игра, где у них есть запас из нескольких жизней.
- О! Да вы, Павел Вениаминович, продвинутый геймер.
- Чего?
- Да так, не берите в голову. Но разве эти самоубийцы - русские люди? Пусть даже по фамилии они будут Ивановы, но «русский» - это прилагательное. Это россиянин - существительное, обозначающее человека, живущего в России. А «русский» прикладывается к образу жизни, и русским может стать и необязательно единый по крови, но вот по вере - обязательно. Россиянин, если хотите, понятие материальное, а русский - духовное. И потому быть русским всегда выше. Этим русский и отличается от россиянина. И, чтобы быть русским, необязательно жить в России.
- Вы монархист?
- При чем тут это? Мне кажется, русским вообще свойственно стремление быть подальше от власти. Мы и варягов-то позвали, чтобы они охраняли русский мир от вмешательства извне. Поставили, так сказать, на кормление.
(Продолжение следует).
Комментарии (0)
Оставить комментарий
Фотогалерея
Доска объявлений
Интервью
- О здоровье, а также - доступности и качестве медицинской помощи
- Глава г. о. Чапаевск Д. В. Блынский: Развитие города зависит от роста населения
- СТАРАЕМСЯ, ЧТОБЫ УЧЕНИКАМ БЫЛО ИНТЕРЕСНО И КОМФОРТНО
- БЕЗОПАСНОСТЬ ЛЮДЕЙ - ОДИН ИЗ КОМПОНЕНТОВ КАЧЕСТВА ИХ ЖИЗНИ
- НАША СЛУЖБА И ОПАСНА, И ТРУДНА
- ИЗ БОКСА - В ТАНЦЫ!
- НА ПЕРЕДОВЫХ РУБЕЖАХ
- МАМОНТ ИЗ СЕМЬИ СЫРОМЯТНИКОВЫХ
- Все интервью