МОЙ ОСОБЕННЫЙ ЧАПАЕВСК

У этого города особен­ное лицо: с отпечатком спокойствия, мудрости, достоинства и долготерпе­ния. Небольшой город под Самарой, на притоке Вол­ги - Чапаевке.

В Чапаевске еще сохра­нились деревянные дома с палисадниками, завалинка­ми, резными наличника­ми, и по контрасту с ними - монолитные сталинские строения, которые называ­лись домами-коммунами - своего рода общежития с общей кухней и довольно большими комнатами с высоченными потолками. Впрочем, иногда с этих домов падают балконы. Сейчас можно видеть дома с надписью «Осто­рожно! Опасная зона!» - здания занесены в список аварийных.

Во времена моего ча­паевского детства все ме­стные старушки ходили в белых платках, а стари­ки обязательно носили картузы.

Дорога в центре Берсола, ведущая к центрально­му городскому базару, была выложена булыжни­ком, и часто можно было слышать цокот лошади­ных копыт, когда по ней неспешно проезжала теле­га. Иногда на скрипучей телеге объезжал городские улочки старьевщик, крича зычным голосом: «Стааарые ве-е-ееещи...». Дет­вора несла ему разные тряпки и ненужный хлам, а взамен получала вожде­ленные глиняные свис­тульки. Старьевщик делал бизнес на том, что сейчас называется секонд-хенд.

На улице Ленина со­хранилась церковь. Она построена в самобытном русском архитектурном стиле, названном истори­ком Стасовым «петуши­ный крик»: с нарядными декоративными элемента­ми, яркими луковками- куполами. В доперестро­ечную бытность здесь рас­полагался Дворец пионе­ров. Сейчас церковь вновь стала церковью для мест­ных прихожан, но как бы в иронию или отместку исчез советский храм куль­туры - кинотеатр «Буреве­стник». Бюджетный дефи­цит и равнодушие чинов­ников не оставили от зда­ния ни камня. Кинотеатр с бело-голубым фасадом в стиле советского класси­цизма, с колоннами у вхо­да, гордо реющим буреве­стником на фронтоне, ве­ликолепным фойе и, ко­нечно же, со знаковой надписью: «Из всех ис­кусств для нас важнейшим является кино». «Буревес­тник» был оживленным центром культуры, куда и в будни, и в выходные шли люди, чтобы посмотреть отечественное и загранич­ное кино...

Люди говорят здесь по- особенному, не окая и не акая, а с растяжкой. Они называют паслен вороняжкой, суету - колготней, парк - горсадом, а вместо «вау» говорят характерное «ба-ааа». Ездят купаться на озеро Ильмень, рыбачить в луга, где лесные поляны, как на картине Шишкина «Утро в сосновом бору», а в грибной сезон привозят ведрами грузди, лисички, белые грибы «как с кар­тинки». Чапаевцы по-осо­бенному гордятся своими раздольными живописны­ми лугами, волжскими плесами, говоря и в шут­ку, и всерьез, что море по сравнению с Волгой - большая лужа... Гордятся своей историей, не думая, что самая большая гор­дость - сами люди, кото­рые эту историю делали.

Чапаевск не входит в официальный список городов-героев со славной ис­торией, воспевающей му­жество жителей и защит­ников. Но это город осо­бенных людей, с непафос­ным героизмом, которые не просто выстояли, а по­могли выстоять всей стра­не. Это город номерных заводов, в годы войны днем и ночью работавших на оборонную промышлен­ность. Люди уходили на смену как на поле боя и возвращались как с поля боя, с той лишь разницей, что невидимая линия фронта была у проходной, где гремел взрыв как раз во время пересменки, и гиб­ли те, кто закончил сме­ну, и тот, кто не успел к ней приступить.

Моему дяде, Николаю Куликову, было четыре года, когда война остави­ла в его жизни свой страш­ный след. В голову ребен­ку попал осколок оконно­го стекла, разлетевшегося вдребезги от мощной удар­ной взрывной волны. Шрам остался на всю жизнь. Из Чапаевска ушел на фронт мой дед, Дмит­рий Мещеряков. Ему было 27 лет. И больше он не вернулся.

Я давно не живу в Чапаевске. Бывала в разных городах, странах. Приез­жаю нечасто. Новые мес­та, впечатления всегда ин­тересны. Но только при въезде в этот приволжский город меня охватывает странное чувство волне­ния, как при встрече с осо­бенным местом: городом- миссией, моей родиной, моей болью.

Людмила КУЛИКОВА.