Газета г. Чапаевска Самарской области
Газета для тех, кто любит свой город
Главная История «ХИМИЧЕСКОЕ ВООРУЖЕНИЕ – ВОЙНА С СОБСТВЕННЫМ НАРОДОМ»

«ХИМИЧЕСКОЕ ВООРУЖЕНИЕ – ВОЙНА С СОБСТВЕННЫМ НАРОДОМ»

26 декабря 2012 года

Том III. Экология химического оружия.

Из главы 17.2. Безза­щитные рабочие (Любовь к Родине без взаимности)

Обращаясь к проблеме защищенности (незащи­щенности) рабочих, нач­нем с того, что обычно именуют технологиями производства химоружия. Их у нас, по существу, не было, если под технологи­ями понимать такие техни­ческие решения, которые были бы предварительно отработаны и проверены по всем правилам и кото­рые были бы абсолютно безопасны для персонала.

В частности, методы и подходы, применявшиеся в Советском Союзе в 20 - 50-е гг. при производстве иприта и люизита и снаря­жении этих СОВ в боеп­рипасы, были предельно упрощены, настолько уп­рощены, что называть их технологиями невозмож­но. Это была двойная де­монстрация: и техническо­го уровня страны, и отно­шения ее властей к своим согражданам.

Что касается идеи ру­ководства страны стре­миться к производству только лишь дешевого химоружия, то она обер­нулась многочисленными трагедиями. Речь идет об абсолютно неверном под­ходе к технологическому оформлению производств важнейших СОВ - иприта и люизита.

В принципе в стране действовали два типа про­мышленных процессов, которые разрабатывались по принципиально раз­ным нормативам. Один тип - это процессы, кото­рые проходят под высоким давлением, при высоких температурах, при боль­ших скоростях. В этих про­изводствах любое наруше­ние герметичности, любая ненадежность угрожали разрушением всего цеха и одномоментной гибелью людей. При проектирова­нии этих производств были использованы чрезвычай­но жесткие нормативы, а на возведение заводов зат­рачивались очень боль­шие деньги. Другой тип - это обычные производства органического синтеза, которые предназначались для выпуска менее агрес­сивных и сравнительно менее опасных веществ (дихлорэтана, бензола и т. п.). В подобного рода процессах оборудование и коммуникации допускали упрощение, а соответству­ющие цеха - удешевление при их возведении.

В производствах СОВ нарушения герметичнос­ти в распределительных сетях, на взгляд руководи­телей армии и химической промышленности, не со­провождались выходом из строя всего цеха и его пер­сонала. В этих цехах люди подвергались отравлению ипритом, однако не сра­зу, а постепенно, они мог­ли работать продолжи­тельное время при сохра­нении внешнего благопо­лучия.

Считаю необходимым напомнить и никогда не забывать, кого мы направ­ляли для работы в эти фи­зически тяжелые и особо вредные цеха. В эти цеха была направлена самая лучшая, самая здоровая цветущая молодежь, наши стахановцы, передовые люди заводов, отборные, проверенные и морально устойчивые, лучшие ком­мунисты, комсомольцы.

Советская власть и ее безответственные предста­вители сэкономили при возведении цехов иприта, люизита и других ОВ не­малые деньги. А страна потеряла в результате этой экономии десятки тысяч человеческих жизней. Не говоря уж о неэффектив­ных затратах на лечение неизлечимых болезней.

В результате ошибоч­ной технической полити­ки все цеха по производ­ству химоружия конструк­тивно были оформлены на том простейшем уровне, который в 20 - 30-х гг. применялся для выпуска обычных химических ве­ществ.

Особо следует остано­виться на одной из самых трудных и опасных для людей операций - разлив­ке ОВ по боеприпасам.

Попытки «дешевой» и малонаукоемкой механи­зации предпринимались неоднократно. Однако еще в 1937 г. в одном из документов ВОХИМУ можно было прочесть вы­нужденную констатацию в отношении разлива СОВ по боеприпасам на заводе № 102 в Чапаевске: «Суще­ствующие станки не годят­ся для снаряжения оболо­чек, практически в ходу не работают, а текущие зака­зы выполняют в заводской пристройке». В отноше­нии НОВ - то же самое: «Снаряжение идет практи­чески вручную из мерни­ков и в жаркое время сна­ряжать нельзя» (снаряжательный станок не зара­ботал с момента установ­ки). Учитывая год конста­тации, неудивительна и названная причина («вре­дительство»).

С производствами ип­рита и люизита связан еще один неисполненный долг советской власти и, в час­тности, руководства про­мышленности перед людьми, которые были поставлены ими на опас­ную работу. Рабочие прак­тически не имели защит­ной одежды, которая бы укрывала их от ОВ на ме­сте работы.

Поскольку речь шла о СОВ кожно-нарывного действия, не было воз­можности ограничиться только противогазами. Од­нако ни армия (она не смогла защитить даже сво­их людей), ни руководство промышленности не предприняли необходи­мых усилий по обеспече­нию рабочих средствами защиты кожи.

Вряд ли можно пред­ставить еще больший уро­вень цинизма и презрения государственной бюрокра­тии к рядовым гражданам. Армия узурпировала пра­во на принятие любых ре­шений по химоружию и на сокрытие всей информа­ции на эту тему. Промыш­ленность исполняла зака­зы армии на выпуск хим­оружия любой ценой, в том числе ценой жизни тысяч людей. Медицина позволи­ла армии и промышленно­сти произвести свыше 100 тыс. т иприта и люизита даже без минимальной за­щиты людей. И после это­го триумвират ВХК счел, что не они, а именно об­щественная организация рабочих - профсоюзы - должна разрабатывать средства защиты рабочих от химоружия.

Напомним, что при больших (боевых) кон­центрациях и попадании на кожу иприт и люизит оказывают главным обра­зом кожно-нарывное дей­ствие, смерть от боевых концентраций люизита наступает довольно быст­ро, а от иприта - в течение суток. У рабочих, произво­дивших иприт и люизит в Чапаевске и Дзержинске, Сталинграде и Березниках не в боевой, а в производ­ственной обстановке, на­блюдались в первую оче­редь медленно развиваю­щиеся изменения в лег­ких. Рубцевая соедини­тельная ткань в легких разрасталась, что приводи­ло к прогрессирующей одышке, кашлю с обиль­ной рвотой, кровохаркань­ям и вторичным измене­ниям со стороны сердца, а также нервной системы, психики и других органов. Наблюдалось также влия­ние на зрение.

Из воспоминаний М. А. Плотущихиной (Чапаевск, завод № 102 - ред.):

«В числе относительно отдаленных последствий при контакте с парами ип­рита следует отметить стойкую светобоязнь, по­мутнение роговицы и по­нижение зрения, чем стра­дают до настоящего вре­мени все рабочие, имев­шие в годы Великой Оте­чественной войны кон­такт с ипритом. Были и такие, кто в конце концов лишились зрения. Смоло­ду все страдали понижени­ем и потерей слуха в связи с поражением носоглотки парами иприта».

Изменения в организ­ме людей были необрати­мыми. Они развивались во времени, в том числе в отсутствие контакта с ОВ. Провоцировали их даже неудовлетворительные ус­ловия жизни, даже про­студные заболевания. Не­редко наблюдался легоч­ный туберкулез. Смерть наступала обычно от вто­ричной пневмонии на фоне нарастающей легоч­ной недостаточности.

Из воспоминаний Н. М. Годжелло:

«В конце каждого ме­сяца цех № 5 (Чапаевск, завод № 102 - Л. Ф.) лихо­радило по выполнению плана по всем видам изде­лий. Рабочих рук не хва­тало, и из отделов заводо­управления формирова­лись бригады, которые на­правляли в цех. В конце апреля 1942 г. меня назна­чили руководить бригадой, сформированной из ра­ботников бухгалтерии. В цехе получили задание по подготовке к окраске и маркировке авиационных бомб весом 25 кг, напол­ненных смесью иприта и люизита. Они были сложе­ны штабелем в отделении чистки. Часть изделий под­текала, в воздухе был рез­кий запах «продукта». Я доложила об этом началь­нику цеха, но он предло­жил мне не заниматься пустыми разговорами, а приступать к работе. Я со­общила главному инжене­ру об обстановке, но он предложил надеть проти­вогазы, резиновые фарту­ки и перчатки и подверг­нуть изделия повторной дегазации с отбраковкой изделий с течью. Не вы­полнить приказ я не мог­ла, хотя понимала, что все сотрудницы бухгалтерии были обречены. Переходя от одного станка к друго­му, я увещевала женщин не снимать противогазы, однако, не имея навыков, они то и дело сдергивали маски - «подышать све­жим воздухом». Мне тоже приходилось снимать мас­ку, так как они не слыша­ли меня. В середине сме­ны, поняв бесполезность затеи, начальник цеха от­пустил нас домой. Было поздно - все уже получили поражение глаз, голосовых связок и бронхов. Утром все получили больничные листы, я отказалась и с трудом ходила на работу. Акта о массовом пораже­нии составлено не было.

Неудивительно, что среди сотрудников завода, не ра­ботавших в спеццехах, по­явились профбольные».

Такова была проза той жестокой жизни, о кото­рой обществу и поныне не хотят рассказывать само­довольные чины из ВХК.

Отдельного разбора требует вопрос о спецпи­тании людей, брошенных на тяжелейшее и опасней­шее дело, - работу с ОВ. Необходимость этого дош­ла до советских властей не сразу. Лишь через год пос­ле начала Отечественной войны, после потери мно­жества людей в опасном тылу, каковым были про­изводства химоружия, СНК СССР постановлени­ем от 18 мая 1942 г. уста­новил нормы выдачи спец­питания для рабочих с особо вредными условия­ми труда. Однако благоде­яние это распространя­лось только на дни рабо­ты во вредных условиях. В результате люди, заболев­шие от общения с ипри­том и люизитом, дополза­ли до бараков и без нор­мального питания на ноги подняться уже не могли. Жизнь показала, однако, что следствием этого вар­варства была слишком большая смена персонала заводов химоружия. И вла­стям скрепя сердце при­шлось пойти на подкорм­ку отравленных людей даже в дни их болезни, что и было закреплено еще через год - 13 мая 1943 г. - новым распоряжением СНК. Впрочем, к руковод­ству заводов химоружия (от директоров до партор­гов ЦК ВКП(б) это отно­шения не имело - их кор­мили по отдельному рас­поряжению как работни­ков ипритных цехов (на заводе № 102 - 10 человек).

Людям, живущим в XXI веке, полезно знать, что именно в годы Великой Отечественной войны вхо­дило в суточную норму спецпитания для рабочих «в тылу», имевших дело с ипритом-люизитом: 200 г белого хлеба, 50 г сливоч­ного масла, 180 г мяса и рыбы, 50 г крупы, 400 г ово­щей и картофеля, 50 г са­хара, 50 г сухих фруктов, 50 г белой муки. Этот уро­вень питания в целом был не хуже, чем у бойцов в дей­ствующей армии. Разумеет­ся, выносить еду с заводов химоружия и подкармли­вать ею голодавших членов семьи не дозволялось, о чем в октябре 1942 г. был издан специальный приказ. Не будет лишним упомя­нуть, что некоторые про­дукты питания рабочим вредных цехов зачастую не выдавались из-за их отсут­ствия, что, однако, не ос­вобождало от необходимо­сти выполнять боевые за­дания - производственные планы по иприту.

Остается добавить, что и после окончания войны спецпитание людей, отрав­ленных ипритом и люизи­том, оставалось пробле­мой № 1. Профинвалиды должны были или умирать от голода, или же возвра­щаться на опасную рабо­ту, несмотря на инвалид­ный статус.

От прошлого осталось немало случаев, когда го­сударство вело себя по от­ношению к людям в выс­шей степени подло. Осо­бенно это проявлялось в отношении властей к жен­щине. Именно решения об использовании женско­го труда на работах с ОВ могут служить иллюстра­цией истинного отноше­ния со стороны государ­ства и его официальной медицины к человеку.

Из наблюдений:

«В советские годы по­селок Иващенково стал городом Троцком, по­зднее его переименовали в Чапаевск. Все кругом было желто от газов - голая, без живого ростка земля, ба­раки, лица людей. Чахлая неприхотливая герань на окошках. В первой пяти­летке производство расши­рили. Платили там хоро­шо, и голодные, раздетые крестьяне из окрестных деревень повалили валом. С энтузиастов брали под­писку в том, что никаких претензий по поводу здо­ровья они администрации не предъявят. В особо вредных цехах выдавали маски и прорезиненные костюмы. Через три года такой выгодной работы «энтузиаст» становился полным инвалидом и вско­ре умирал. В этих же це­хах работали женщины. Их уверяли, что при со­блюдении техники безо­пасности здоровью ничто не угрожает. Но уже через год женщина переставала быть женщиной. А потом - конец».

(А. АНТОНОВ-ОВСЕЕНКО.

Портрет тирана.

Москва: Грэгори Пэйдж,

1994 г., 480 стр.).

Что до санитарных вра­чей, то их-то в годы вой­ны вряд ли кто спраши­вал, да и не было у них тогда мотива беречь жен­щин. Впрочем, и после войны они далеко не все­гда включались в процесс защиты людей и окружа­ющей среды от агрессии со стороны химических спец- производств.

Остается сделать кон­статацию. В настоящее время уже очевидно, что все советские рабочие, по­гибшие и получившие уве­чья от отравлений «в тылу» в процессе и в ре­зультате выпуска химору­жия в 1941 - 1945 гг. (это десятки тысяч людей), были сражены по недо­мыслию руководства стра­ны и собственной «армии- защитницы», а не вслед­ствие агрессии немецко-фашистских захватчиков.

(Окончание следует). 

Комментарии (0)