«ХИМИЧЕСКОЕ ВООРУЖЕНИЕ – ВОЙНА С СОБСТВЕННЫМ НАРОДОМ»
Том III. Экология химического оружия.
Из главы 17.2. Беззащитные рабочие (Любовь к Родине без взаимности)
Обращаясь к проблеме защищенности (незащищенности) рабочих, начнем с того, что обычно именуют технологиями производства химоружия. Их у нас, по существу, не было, если под технологиями понимать такие технические решения, которые были бы предварительно отработаны и проверены по всем правилам и которые были бы абсолютно безопасны для персонала.
В частности, методы и подходы, применявшиеся в Советском Союзе в 20 - 50-е гг. при производстве иприта и люизита и снаряжении этих СОВ в боеприпасы, были предельно упрощены, настолько упрощены, что называть их технологиями невозможно. Это была двойная демонстрация: и технического уровня страны, и отношения ее властей к своим согражданам.
Что касается идеи руководства страны стремиться к производству только лишь дешевого химоружия, то она обернулась многочисленными трагедиями. Речь идет об абсолютно неверном подходе к технологическому оформлению производств важнейших СОВ - иприта и люизита.
В принципе в стране действовали два типа промышленных процессов, которые разрабатывались по принципиально разным нормативам. Один тип - это процессы, которые проходят под высоким давлением, при высоких температурах, при больших скоростях. В этих производствах любое нарушение герметичности, любая ненадежность угрожали разрушением всего цеха и одномоментной гибелью людей. При проектировании этих производств были использованы чрезвычайно жесткие нормативы, а на возведение заводов затрачивались очень большие деньги. Другой тип - это обычные производства органического синтеза, которые предназначались для выпуска менее агрессивных и сравнительно менее опасных веществ (дихлорэтана, бензола и т. п.). В подобного рода процессах оборудование и коммуникации допускали упрощение, а соответствующие цеха - удешевление при их возведении.
В производствах СОВ нарушения герметичности в распределительных сетях, на взгляд руководителей армии и химической промышленности, не сопровождались выходом из строя всего цеха и его персонала. В этих цехах люди подвергались отравлению ипритом, однако не сразу, а постепенно, они могли работать продолжительное время при сохранении внешнего благополучия.
Считаю необходимым напомнить и никогда не забывать, кого мы направляли для работы в эти физически тяжелые и особо вредные цеха. В эти цеха была направлена самая лучшая, самая здоровая цветущая молодежь, наши стахановцы, передовые люди заводов, отборные, проверенные и морально устойчивые, лучшие коммунисты, комсомольцы.
Советская власть и ее безответственные представители сэкономили при возведении цехов иприта, люизита и других ОВ немалые деньги. А страна потеряла в результате этой экономии десятки тысяч человеческих жизней. Не говоря уж о неэффективных затратах на лечение неизлечимых болезней.
В результате ошибочной технической политики все цеха по производству химоружия конструктивно были оформлены на том простейшем уровне, который в 20 - 30-х гг. применялся для выпуска обычных химических веществ.
Особо следует остановиться на одной из самых трудных и опасных для людей операций - разливке ОВ по боеприпасам.
Попытки «дешевой» и малонаукоемкой механизации предпринимались неоднократно. Однако еще в 1937 г. в одном из документов ВОХИМУ можно было прочесть вынужденную констатацию в отношении разлива СОВ по боеприпасам на заводе № 102 в Чапаевске: «Существующие станки не годятся для снаряжения оболочек, практически в ходу не работают, а текущие заказы выполняют в заводской пристройке». В отношении НОВ - то же самое: «Снаряжение идет практически вручную из мерников и в жаркое время снаряжать нельзя» (снаряжательный станок не заработал с момента установки). Учитывая год констатации, неудивительна и названная причина («вредительство»).
С производствами иприта и люизита связан еще один неисполненный долг советской власти и, в частности, руководства промышленности перед людьми, которые были поставлены ими на опасную работу. Рабочие практически не имели защитной одежды, которая бы укрывала их от ОВ на месте работы.
Поскольку речь шла о СОВ кожно-нарывного действия, не было возможности ограничиться только противогазами. Однако ни армия (она не смогла защитить даже своих людей), ни руководство промышленности не предприняли необходимых усилий по обеспечению рабочих средствами защиты кожи.
Вряд ли можно представить еще больший уровень цинизма и презрения государственной бюрократии к рядовым гражданам. Армия узурпировала право на принятие любых решений по химоружию и на сокрытие всей информации на эту тему. Промышленность исполняла заказы армии на выпуск химоружия любой ценой, в том числе ценой жизни тысяч людей. Медицина позволила армии и промышленности произвести свыше 100 тыс. т иприта и люизита даже без минимальной защиты людей. И после этого триумвират ВХК счел, что не они, а именно общественная организация рабочих - профсоюзы - должна разрабатывать средства защиты рабочих от химоружия.
Напомним, что при больших (боевых) концентрациях и попадании на кожу иприт и люизит оказывают главным образом кожно-нарывное действие, смерть от боевых концентраций люизита наступает довольно быстро, а от иприта - в течение суток. У рабочих, производивших иприт и люизит в Чапаевске и Дзержинске, Сталинграде и Березниках не в боевой, а в производственной обстановке, наблюдались в первую очередь медленно развивающиеся изменения в легких. Рубцевая соединительная ткань в легких разрасталась, что приводило к прогрессирующей одышке, кашлю с обильной рвотой, кровохарканьям и вторичным изменениям со стороны сердца, а также нервной системы, психики и других органов. Наблюдалось также влияние на зрение.
Из воспоминаний М. А. Плотущихиной (Чапаевск, завод № 102 - ред.):
«В числе относительно отдаленных последствий при контакте с парами иприта следует отметить стойкую светобоязнь, помутнение роговицы и понижение зрения, чем страдают до настоящего времени все рабочие, имевшие в годы Великой Отечественной войны контакт с ипритом. Были и такие, кто в конце концов лишились зрения. Смолоду все страдали понижением и потерей слуха в связи с поражением носоглотки парами иприта».
Изменения в организме людей были необратимыми. Они развивались во времени, в том числе в отсутствие контакта с ОВ. Провоцировали их даже неудовлетворительные условия жизни, даже простудные заболевания. Нередко наблюдался легочный туберкулез. Смерть наступала обычно от вторичной пневмонии на фоне нарастающей легочной недостаточности.
Из воспоминаний Н. М. Годжелло:
«В конце каждого месяца цех № 5 (Чапаевск, завод № 102 - Л. Ф.) лихорадило по выполнению плана по всем видам изделий. Рабочих рук не хватало, и из отделов заводоуправления формировались бригады, которые направляли в цех. В конце апреля 1942 г. меня назначили руководить бригадой, сформированной из работников бухгалтерии. В цехе получили задание по подготовке к окраске и маркировке авиационных бомб весом 25 кг, наполненных смесью иприта и люизита. Они были сложены штабелем в отделении чистки. Часть изделий подтекала, в воздухе был резкий запах «продукта». Я доложила об этом начальнику цеха, но он предложил мне не заниматься пустыми разговорами, а приступать к работе. Я сообщила главному инженеру об обстановке, но он предложил надеть противогазы, резиновые фартуки и перчатки и подвергнуть изделия повторной дегазации с отбраковкой изделий с течью. Не выполнить приказ я не могла, хотя понимала, что все сотрудницы бухгалтерии были обречены. Переходя от одного станка к другому, я увещевала женщин не снимать противогазы, однако, не имея навыков, они то и дело сдергивали маски - «подышать свежим воздухом». Мне тоже приходилось снимать маску, так как они не слышали меня. В середине смены, поняв бесполезность затеи, начальник цеха отпустил нас домой. Было поздно - все уже получили поражение глаз, голосовых связок и бронхов. Утром все получили больничные листы, я отказалась и с трудом ходила на работу. Акта о массовом поражении составлено не было.
Неудивительно, что среди сотрудников завода, не работавших в спеццехах, появились профбольные».
Такова была проза той жестокой жизни, о которой обществу и поныне не хотят рассказывать самодовольные чины из ВХК.
Отдельного разбора требует вопрос о спецпитании людей, брошенных на тяжелейшее и опаснейшее дело, - работу с ОВ. Необходимость этого дошла до советских властей не сразу. Лишь через год после начала Отечественной войны, после потери множества людей в опасном тылу, каковым были производства химоружия, СНК СССР постановлением от 18 мая 1942 г. установил нормы выдачи спецпитания для рабочих с особо вредными условиями труда. Однако благодеяние это распространялось только на дни работы во вредных условиях. В результате люди, заболевшие от общения с ипритом и люизитом, доползали до бараков и без нормального питания на ноги подняться уже не могли. Жизнь показала, однако, что следствием этого варварства была слишком большая смена персонала заводов химоружия. И властям скрепя сердце пришлось пойти на подкормку отравленных людей даже в дни их болезни, что и было закреплено еще через год - 13 мая 1943 г. - новым распоряжением СНК. Впрочем, к руководству заводов химоружия (от директоров до парторгов ЦК ВКП(б) это отношения не имело - их кормили по отдельному распоряжению как работников ипритных цехов (на заводе № 102 - 10 человек).
Людям, живущим в XXI веке, полезно знать, что именно в годы Великой Отечественной войны входило в суточную норму спецпитания для рабочих «в тылу», имевших дело с ипритом-люизитом: 200 г белого хлеба, 50 г сливочного масла, 180 г мяса и рыбы, 50 г крупы, 400 г овощей и картофеля, 50 г сахара, 50 г сухих фруктов, 50 г белой муки. Этот уровень питания в целом был не хуже, чем у бойцов в действующей армии. Разумеется, выносить еду с заводов химоружия и подкармливать ею голодавших членов семьи не дозволялось, о чем в октябре 1942 г. был издан специальный приказ. Не будет лишним упомянуть, что некоторые продукты питания рабочим вредных цехов зачастую не выдавались из-за их отсутствия, что, однако, не освобождало от необходимости выполнять боевые задания - производственные планы по иприту.
Остается добавить, что и после окончания войны спецпитание людей, отравленных ипритом и люизитом, оставалось проблемой № 1. Профинвалиды должны были или умирать от голода, или же возвращаться на опасную работу, несмотря на инвалидный статус.
От прошлого осталось немало случаев, когда государство вело себя по отношению к людям в высшей степени подло. Особенно это проявлялось в отношении властей к женщине. Именно решения об использовании женского труда на работах с ОВ могут служить иллюстрацией истинного отношения со стороны государства и его официальной медицины к человеку.
Из наблюдений:
«В советские годы поселок Иващенково стал городом Троцком, позднее его переименовали в Чапаевск. Все кругом было желто от газов - голая, без живого ростка земля, бараки, лица людей. Чахлая неприхотливая герань на окошках. В первой пятилетке производство расширили. Платили там хорошо, и голодные, раздетые крестьяне из окрестных деревень повалили валом. С энтузиастов брали подписку в том, что никаких претензий по поводу здоровья они администрации не предъявят. В особо вредных цехах выдавали маски и прорезиненные костюмы. Через три года такой выгодной работы «энтузиаст» становился полным инвалидом и вскоре умирал. В этих же цехах работали женщины. Их уверяли, что при соблюдении техники безопасности здоровью ничто не угрожает. Но уже через год женщина переставала быть женщиной. А потом - конец».
(А. АНТОНОВ-ОВСЕЕНКО.
Портрет тирана.
Москва: Грэгори Пэйдж,
1994 г., 480 стр.).
Что до санитарных врачей, то их-то в годы войны вряд ли кто спрашивал, да и не было у них тогда мотива беречь женщин. Впрочем, и после войны они далеко не всегда включались в процесс защиты людей и окружающей среды от агрессии со стороны химических спец- производств.
Остается сделать констатацию. В настоящее время уже очевидно, что все советские рабочие, погибшие и получившие увечья от отравлений «в тылу» в процессе и в результате выпуска химоружия в 1941 - 1945 гг. (это десятки тысяч людей), были сражены по недомыслию руководства страны и собственной «армии- защитницы», а не вследствие агрессии немецко-фашистских захватчиков.
(Окончание следует).
- О здоровье, а также - доступности и качестве медицинской помощи
- Глава г. о. Чапаевск Д. В. Блынский: Развитие города зависит от роста населения
- СТАРАЕМСЯ, ЧТОБЫ УЧЕНИКАМ БЫЛО ИНТЕРЕСНО И КОМФОРТНО
- БЕЗОПАСНОСТЬ ЛЮДЕЙ - ОДИН ИЗ КОМПОНЕНТОВ КАЧЕСТВА ИХ ЖИЗНИ
- НАША СЛУЖБА И ОПАСНА, И ТРУДНА
- ИЗ БОКСА - В ТАНЦЫ!
- НА ПЕРЕДОВЫХ РУБЕЖАХ
- МАМОНТ ИЗ СЕМЬИ СЫРОМЯТНИКОВЫХ
- Все интервью