Газета г. Чапаевска Самарской области
Газета для тех, кто любит свой город
Главная История «ХИМИЧЕСКОЕ ВООРУЖЕНИЕ – ВОЙНА С СОБСТВЕННЫМ НАРОДОМ»

«ХИМИЧЕСКОЕ ВООРУЖЕНИЕ – ВОЙНА С СОБСТВЕННЫМ НАРОДОМ»

19 декабря 2012 года

Том II. Военно-химический архипелаг.

Из главы 15.4. Опыты на людях после их «Зап­рета»

Многочисленные ис­пытания иприта на людях не ограничивались лишь армией. В это грязное дело пришлось втянуться и про­мышленности.

В середине 30-х годов встал вопрос об организа­ции промышленного вы­пуска зимнего иприта, про­изводившегося на основе пропилового аналога обычного (этилового) ип­рита. И тогда выявилось отсутствие средств провер­ки его качества. Как ока­залось, по химическому анализу новый иприт был вполне пригоден, тогда как его токсичность при проверке на людях была в

1 - 4 раза ниже обычного иприта. Военные химики думали недолго и снабди­ли в 1934 г. технические условия (ТУ) на выпуск зимнего иприта требова­нием об осуществлении его проверки опытами на людях. В секретном ТУ была указана и норма - 0,5 - 0,8 мл/см2 кожи челове­ка. Соответственно с на­чала 1935 г. военпреды на­чали активно применять новый способ проверки иприта.

Так проблема вышла за рамки армии и стала об­щесоюзной. 

25 мая 1936 г. был по­ставлен опыт по преодоле­нию участка заражения (УЗ) на полигоне в Шиха­нах группой красноармей­цев, направленных на по­литый ипритом (плотность - 50 г на м2) участок без средств защиты органов дыхания и кожи - только с подручными средствами (маты, прорезиненная на­кидка, ватное обмундиро­вание, шинель). Цель была достигнута: «Опыт показал возможность преодоления такого УЗ при пользовании импрегнированным об­мундированием и подруч­ными средствами защиты без поражения людского состава капельно-жидким и парообразным ипритом».

А в июне-июле 1936 г. произошло качественное изменение в подходе к по­становке опытов на людях. На полигоне в Шиханах были проведены уже вой­сковые учения на тему «Создание и преодоление районов заражения».

Эти опыты не были единственными, их было множество, проводились они в разных местах Стра­ны Советов и в разные временные периоды. Вряд ли стоит удивляться этому варварству, если учесть, что в те годы для опреде­ления качества дегазации военной техники после ее заражения ипритом при­меняли только один «тех­нический» способ - при­кладывали руку живого человека. Кожа собаки, кошки и кролика, как без особого сожаления выяс­нили «врачи», для этих це­лей не годилась. И способ этот был освящен высши­ми властями страны.

Из инструкции по проведению опытов с ОВ на людях

Разрешение на поста­новку опытов с ОВ на людях дается в каждом от­дельном случае начальни­ком НИХИ РККА или лицом, его замещающим.

Опыты с кожными ОВ разрешается ставить лишь на тех людях, в отноше­нии которых санчасть Ин­ститута постановку опытов не считает противопока­занной по состоянию их здоровья.

Опыты с неизученны­ми, с точки зрения их дей­ствия на организм, веще­ствами ставить с особыми предосторожностями: на­чинать испытания с поро­говых доз (концентраций), известных для наиболее сильно действующих ве­ществ данной группы ОВ и только затем постепен­но переходить к более вы­соким дозам (концентра­циям)...

Из главы 16.2. Большая зона

Первый удар колокола создатели нарождавшегося военно-химического ком­плекса услышали в 1923 г., еще при жизни В. И. Ле­нина. Тогда по «делу коо­ператоров» были осужде­ны, среди прочих, Г. Ф. Курагин и М. Н. Леплейский. В наши дни трудно установить реальную цену этих людей, однако в 20-х годах «в кругах» считалось, что это были военно-хи­мические специалисты с многолетним стажем и с серьезным знанием воен­но-химических проблем тех лет - проблем полиго­на в Кузьминках, склада в Очакове и московских за­водов химоружия. Впро­чем, профессорская и во­енная элиты не решились и подумать, что колокол зазвонил по ним. И они не кинулись защищать своих людей от навета.

В 1929 г. по результатам активнейшего отлова «вре­дителей» ОГПУ СССР под­готовило «Обвинительное заключение ОГПУ по делу о вредительской организа­ции в военной промышлен­ности».

Теперь поисками вре­дителей в индустрии и в армии стали заниматься все, кому было доверено, разумеется, в тесной связ­ке с ЭКУ ОГПУ. В армии команду на поиск вреди­телей дал заместитель нар­кома НКВМ И. П. Уборевич, сменивший И. С. Уншлихта на посту куратора военно-химического дела.

Химические клятвы 1937 г.:

«Мы, командный, на­чальствующий и вольнона­емный состав Химическо­го управления РККА, го­рячо приветствуем и одоб­ряем единственно справед­ливый приговор, вынесен­ный специальным присут­ствием Верховного суда СССР подлой и ненавист­ной кучке шпионов, измен­ников Родине и Красной Армии: Тухачевскому, Якиру, Уборевичу, Корку, Эйдеману, Фельдману, При­макову и Путна.

...Гадина фашистского шпионажа будет раздавле­на, этому порукой боль­шевистская бдительность нашего советского наро­да, бдительность НКВД и ее славного руководителя т. Ежова.

...Мы обязуемся в крат­чайший срок ликвидиро­вать вред, нанесенный подлыми изменниками нашей химической служ­бе, и повысить боеспособ­ность нашей славной Красной Армии...

13 июня 1937 г.».

Активный отлов «вре­дителей» был поставлен на поток по представлениям и под руководством ЭКУ ОГПУ по всей промыш­ленности ВПК, в том чис­ле на заводах химоружия Военно-химического трес­та (в Москве и Чапаевске, Дзержинске и Электроста­ли). Конкретный способ использования «вредите­лей» был определен СНК СССР, который 30 апреля 1930 г. утвердил положение об исправительно-трудо­вых лагерях, передававших­ся в систему ОГПУ.

Кто оказался в лагерях ОГПУ тех лет?

Это была большая команда людей из научно­технической интеллиген­ции, что искренне встала под знамена советской вла­сти. Они и заполнили толь­ко что созданные под их размещение многочислен­ные «шарашки». Однако «органы» не были очень уж сильны в научно-тех­нических делах, и они «выметали» вредителей слишком широким бред­нем. Неудивительно, что наряду с «шарашками» в 1931 г. было затеяно стро­ительство канала Москва- Волга, что позволяло про­водить селекцию «вредите­лей»: специалисты шли в «шарашки», остальные (в том числе раскулаченные и такие бесполезные для народного хозяйства лица, как философ А. Ф. Лосев) - в каналоармейцы (з/к, то есть в заключенные-каналоармейцы).

Порядок работы «ша­рашки» строго регламен­тировался многочислен­ными документами. Од­ним из них был приказ наркома НКХП 1942 г. о порядке финансирования отделения НКВД СССР при ГСНИИ-42. Там дол­жны были работать те уче­ные-химики, чье участие в создании химоружия было сочтено более целесооб­разным не на феодальной, а на рабской основе, - в качестве з/к. Институту было предписано выделить для НКВД помещения, оборудование, материалы, обслуживающий персонал и, конечно, исправно пла­тить деньги на все про все. Распоряжался средствами сам начальник отделения НКВД.

О том, как работалось производителям химору­жия под охраной НКВД, можно судить по данным упоминавшейся выше ста­тистики бегства с завода химоружия № 102 в Чапаевске (Самарская обл.) в годы войны (в 1942 г. - 308 человек, в 1943 г. - 432, в 1944 г. - 195). Убегая «в ни­куда», без документов, люди обрекали себя на не­приятности Большой Зоны, усиленные варварс­кими сложностями воен­ного времени. Тем не ме­нее у них было одно пре­имущество - они могли загреметь за колючку ГУЛАГа, однако у них еще оставались свои жизни. В Чапаевске утрата этого признака существования человека происходила с та­кой скоростью, что бегле­цы готовы были на все. Кстати, вряд ли кто-то су­меет найти фамилии тех 62 человек, кто в годы войны был удостоен ордена Лени­на за доблестный труд на заводе химоружия в Чапаевске. Помимо нескольких лиц из дирекции остальные владельцы наград были из производственных цехов - ипритного, люизитного, химбоеприпасов, - и вряд ли они дожили хотя бы до конца 40-х гг.

Из главы 16.3. Их вы­растил Сталин на вер­ность...

Как известно, чер­ные дни перемежаются серыми.

Возвращаясь к послесталинским годам, отме­тим, что отношения влас­тей и создателей химору­жия со временем приобре­ли несколько иные фор­мы. Рабские нравы «шара­шек» были несколько смягчены, однако люди так и остались намертво привязанными к колесни­це ВХК в рамках Большой Зоны с общей феодальной организацией труда. С од­ной стороны, это делалось с использованием системы тотальной секретности. С другой - для этого эффек­тивно применялись гро­шовые льготы и сомни­тельные поощрения осо­бо «заслуженным».

Одной из форм поощ­рения «заслуженных» со­здателей химоружия стали ордена, а также премии - сталинские, ленинские, государственные. За полу­чение этих знаков внима­ния государства в подпо­лье ВХК шла отчаянная борьба.

Среди прочих номен­клатурных групп этими знаками были отмечены заслуги ряда лиц, кото­рые были признаны со­здателями химоружия первого, второго и третье­го поколений, в том чис­ле химических боеприпа­сов для его использова­ния. Не забывало себя и руководство ВХК.

Пожалуй, одним из первых обласканных был молодой доктор химичес­ких наук и будущий акаде­мик АН СССР М. И. Кабачник, которому Ста­линская премия I степени была выдана еще в 1946 г. «за исследования в облас­ти элементоорганических соединений».

Из главы 16.4. Широ­кая советская «обществен­ность»

Как известно, после бурных и тяжелых лет, связанных с революцией 1917 г. и последовавшей Гражданской войной, пер­вые ростки общественной жизни вернулись в Советс­кий Союз не сразу. Во вся­ком случае Всероссийское общество охраны природы, а также кружок юных био­логов Московского зоо­парка считают 1924 г. датой своего рождения.

Ясно, что и такое большое и очень секрет­ное спецдело, как хими­ческое вооружение стра­ны, тоже потребовало се­рьезного общественного прикрытия. И на просто­рах Большой Зоны благо­намеренная часть советс­кой интеллигенции сдела­ла немало, чтобы помочь Красной Армии заполу­чить химоружие.

Поначалу она даже должна была помогать тому, чтобы население страны собирало деньги на химическое вооруже­ние своей армии.

13 мая на заседании высшего военного совета страны - РВС СССР - под председательством воен­ного министра страны Л. Д. Троцкого был утвер­жден Совет «обществен­ной организации» «Доброхим» «с привлечением от­дельных выдающихся ра­ботников по химии...». Само эпохальное событие состоялось 19 мая 1924 г. В тот день РВС СССР под председательством все­сильного Л. Д. Троцкого утвердил «Основные поло­жения «Доброхима» в виде первого чернового проек­та, подлежащего дальней­шей обработке».

Так было положено начало работы «обще­ственной» организации, которая должна была, по мысли создателей, помочь стране подготовиться к химической войне.

Искусственную «об­щественность» мобилизо­вывали многократно и поз­же. В частности, в 1985 г. на Западе состоялась при­ватная встреча 30 специа­листов из многих стран, посвященная формирова­нию взглядов на будущее химическое разоружение. Озабоченную советскую общественность представ­лял химический генерал А. В. Фокин, выступив­ший в образе важного уче­ного из Академии наук СССР. Даже в 1989 г., в не­сколько более свободную эпоху, решением ЦК КПСС двум организациям Советскому комитету за­щиты мира и Академии наук СССР - было велено поддержать заключение Конвенции о запрещении химоружия и провести в связи с этим нужные партии и правительству мероприятия. Одним - провести международную конференцию антивоен­ных движений, другим - создать комитет ученых- химиков, выступающих за химическое разоружение. Что и было исполнено с должным тщанием.

В конце XX века в СССР/России пришло, од­нако, время возникнове­ния элементов реальной общественной жизни. В частности, антихимическое движение родилось в 1989 г. - в дни ныне широ­ко известного Чапаевского протеста. И было оно на самом деле обществен­ным, поскольку не зависе­ло от воли бюрократии - армии, партии и правитель­ства, а также прикормлен­ной ими «общественнос­ти». Что до «академика» (химического генерала) А. Д. Кунцевича, то он не выдержал испытания при контактах с реальным об­щественным движением: и в тот раз, и всякий иной раз он оказывался с другой сто­роны баррикады - там, где обитают химические и иные генералы. Не с обще­ством, а с властью.

Такова картина собы­тий, связанная с создани­ем в нашей стране и мно­голетним функционирова­нием одного из наименее известных обществу поли­тико-хозяйственных архи­пелагов - военно-химичес­кого. Как ни прискорбно это признавать, но и на этом архипелаге не обо­шлось без обычных совет­ских бед - без эгоизма и недомыслия «защитников Отечества». С немалыми последствиями для эколо­гии страны.

 

(Продолжение следует). 

Комментарии (0)