«ХИМИЧЕСКОЕ ВООРУЖЕНИЕ – ВОЙНА С СОБСТВЕННЫМ НАРОДОМ»

Том II. Военно-химический архипелаг.

Из главы 14.4. Тайная медицинская палата № 13

Вступая в Великую Отечественную войну, врачи Горьковского НИИ ГТП не знали о признаках отравления людей ипри­том и люизитом и тем бо­лее о механизме воздей­ствия на них этих опас­нейших СОВ. И не толь­ко по причине секретно­сти, но и потому, что в те годы советская наука больше интересовалась токсикологией СОВ, чем лечением отравлений ими.

В годы войны 1941 - 1945 гг. трудовой «химичес­кий фронт» оказался осо­бенно жестоким. Во вся­ком случае, в ту войну от отравления ипритом и люизитом пострадали все, кто участвовал в масштаб­ном производстве химору­жия по заданию армии. Многие из них погибли не­посредственно в годы вой­ны, а также в первые пос­левоенные годы.

Однако специфичес­кое лечение рабочих це­хов иприта и люизита в Дзержинске (завод № 96), который расположен в получасе езды от Горького (Нижнего Новгорода), в годы войны практичес­ки не осуществлялось в силу отсутствия такового. Вмешательство врачей ог­раничивалось в основном констатацией заболева­ний, установлением соци­ального статуса отравлен­ных работников и дачей разрешения на их вывод из опасных цехов (дальше этого дело не шло - на ад­министрацию врачи не «давили»).

Еще меньше внимания уделялось рабочим иприт­ных и люизитных цехов Чапаевска (завод № 102). Что касается рабочих Ста­линграда (завод № 91) и Березников (№ 761), то вряд ли они вообще полу­чали хоть какое-то лече­ние.

Когда война закончи­лась, потребовалось два года, прежде чем СМ СССР определил правовой статус рабочих, утратив­ших здоровье при выпуске в военные годы СОВ пер­вого поколения, - иприта, люизита, их смесей и дру­гих рецептур на их основе. В постановлении, датиро­ванном 1 июля 1947 г., Минздраву СССР и МХП СССР было предписание обеспечить «систематичес­кое медицинское наблюде­ние за ними и надлежащее лечение».

Но в течение многих лет атмосфера тайны по­зволяла советской меди­цине скрывать свое банк­ротство в отношении ле­чения болезней, вызван­ных ипритом и люизитом. И лишь на конференции 1949 г. стало ясно, что средств лечения этих забо­леваний не существует. И неудивительно, что даже на сугубо секретной встре­че «врачи» обсуждали ле­чение людей, которые были поражены, однако, не ипритом и люизитом, а некими продуктами «И» и «Л». Единственное, что они не могли скрыть друг от друга, так это то, что за четверть века после нача­ла работ с ипритом и лю­изитом в Советском Союзе не было вылечено ни од­ного человека.

В наши дни из тех 100 тыс. молодых людей, ко­торым в годы войны Ро­дина поручила произво­дить иприт и люизит, ос­талось в живых несколько человек, которых природа наградила особенно креп­ким здоровьем. Все они - профессиональные боль­ные, и все они были бро­шены и забыты Советской Родиной. К тому же ник­то из них не может пойти в суд за справедливостью даже в наши дни - «врачи» из руководства Минздрава России твердо решили не рисковать и данные выше­описанной тайной конфе­ренции и иные материалы пострадавшим от иприта и люизита людям не предо­ставлять.

На рубеже 40 - 50-х гг. лица, которые называли себя советскими «врача­ми», вообще перестали искать способы специфи­ческого лечения людей от отравлений ипритом и люизитом. Возвращаться пришлось через полвека.

Из главы 14.5. Малые дозы большой отравы

Выше мы уже не­однократно сталкивались с ситуацией, когда медици­на не обеспечивала безо­пасность людей при выпус­ке ОВ и вообще химору­жия и не защищала тех из них, кто был отравлен на работе. Между тем у этого брака в работе врачей (по­явления отравленных ра­ботников) есть точное на­звание - возникновение когорты профессиональ­ных больных и даже про­фессиональных инвалидов. И с возможностью этого необходимо было считать­ся и не допускать. В жиз­ни, однако, все было по-другому, особенно в связи с проблемой действия на работников производств химоружия малых доз ток­сичных веществ и, как следствие, возникновени­ем больших масс хрони­ческих больных.

Связан сей чисто со­ветский феномен был с тем, что проблема отрав­лений людей малыми до­зами ОВ не вышла из тай­ных коридоров все еще остающегося в силе ВХК (разумеется, прячущегося за «отсутствием данных науки») на просторы ре­альной практики. Вот по­чему мы вынуждены рас­смотреть этот трудный вопрос специально. Одна­ко прежде чем перейти к людям, отравленным ма­лыми и большими дозами ОВ первого (ипритом и люизитом) и второго (за­рином, зоманом и V-га­зом) поколений, приведем случай из жизни совсем иной социально-полити­ческой системы.

10 марта 1991 г. амери­канская авиация разбом­била склады химоружия Ирака, расположенные вдоль иракско-кувейтской границы. Как живописала пресса, в тот день ядови­тое облако накрыло и во­евавшие армии, и граж­данское население. Собы­тия тех дней не ушли в историю, а их результаты имеют непосредственное отношение к нынешним российским реалиям.

Конечно, о здоровье отравленного ОВ граждан­ского населения Кувейта и Ирака мало что известно, и вряд ли это кого-либо интересовало. Однако это­го не скажешь о здоровье американских солдат, уча­ствовавших в операции «Буря в пустыне». После войны далеко не все аме­риканские солдаты зажили нормальной жизнью, и около 100 тыс. ветеранов той войны обратились в медицинские учреждения с жалобами на состояние здоровья. До 1994 г. про­блема здоровья тех ветера­нов просто отрицалась. Потом специальной ко­миссией правительства США были подготовлены доклады, доказывавшие от­сутствие связи болезней ве­теранов с влиянием каких бы то ни было физико-хи­мических воздействий во время операции. Полагали, что болезни, которые ста­ли одолевать ветеранов спустя несколько лет пос­ле окончания войны, были вызваны психологическим стрессом.

Было даже введено по­нятие синдрома малых (локальных) войн, в дан­ном случае - «синдрома войны в Заливе». А самих жалующихся ветеранов пресса стала «награждать» эпитетами вроде «симу­лянты», «психопаты», «слабаки».

Гром грянул 19 авгус­та 1997 г., когда «Нью-Йорк Таймс» опубликова­ла статью «Химическое оружие может быть фак­тором, ответственным за болезни ветеранов Пер­сидского залива». Впервые широкой публике сооб­щили то, что в научном мире было уже известно после появления в январе 1997 г. в «Журнале амери­канской медицинской ас­социации» (JAMA) серии статей ученых Техасского университета о распрост­ранении и встречаемости разных заболеваний у ве­теранов войны в Заливе. Симптомы заболеваний ветеранов объединились в шесть групп, из них три оказались основными. Первый синдром - «ослаб­ленное познание» (про­блемы памяти, сложность в понимании, бессонница, депрессия, постоянные головные боли), второй - «частичная атаксия» (па­резы, нарушения равнове­сия, дезориентация в про­странстве, головокруже­ние, импотенция и др.), третий - «артомионейропатия» (мышечные боли и мышечная усталость, трудности в подъеме тяже­сти и т. д.).

Проблемы с воздей­ствием сверхмалых доз за­рина (XXIII) на здоровье солдат армии США требу­ют от нас еще раз взгля­нуть на дела в России.

Несколько десятков тысяч работников хими­ческих заводов Волгогра­да и Новочебоксарска, Чапаевска и Дзержинска, Березников и Москвы многие годы участвовали в производстве кожно-на­рывных СОВ и нервно­паралитических ФОВ и, несомненно, - все до од­ного! - должны были по­страдать от воздействия малых доз. Например, ра­ботники новочебоксарс­кого «Химпрома» в Чува­шии ныне страдают от симптомов хронических заболеваний, очень похо­жих на симптомы заболе­ваний ветеранов войны в Заливе. И они требовали, чтобы будущий закон о социальной защите лиц, занятых на работах с хим­оружием, распространил бы льготы не только на «профбольных» (лиц, по­лучивших это звание в ре­зультате острого отравле­ния), но и на всех участ­ников выпуска ФОВ.

...Сегодня их заболева­ния, наконец-то, получают достоверное объяснение данными современной на­уки. В последнее время вскрылся и такой примеча­тельный факт. Исследова­тели секретного Санкт- Петербургского НИИГП из ФМБА при Минздраве России, похоже, уже давно обнаружили сходные с син­дромами ветеранов «вой­ны в Заливе» эффекты у своих подопечных - работ­ников, которые были заня­ты на производстве совет­ского V-газа (XXV) в Новочебоксарске. Однако они скрывали этот вывод от пострадавших и начали публиковать свои результа­ты только совсем недав­но. Не потому ли, что аме­риканцы стали публико­вать данные по своим ве­теранам?

В настоящее время в России, как и в США, официально отказывают­ся устанавливать причин­ную связь между отдален­ными заболеваниями и влиянием малых доз ОВ. Такое нежелание понятно -    это признание ведет к необходимости пересмот­ра всей системы защит­ных мер и от химоружия, и от всей химической про­мышленности. Однако в первую очередь это дол­жно будет коснуться про­блемы уничтожения хим­оружия. Между тем уро­ки «войны в Заливе» вме­сте с экспериментально доказанным теперь влия­нием сверхмалых доз ОВ говорят, что этих «допус­тимых» концентраций окажется достаточно, чтобы медленно, на про­тяжении десятка лет («отложенный» эффект!), отравить все население, проживающее в десятках км окрест.

В ныне действующей правовой системе этот на­учный факт так и не был переплавлен в юридичес­кую норму. Во всяком слу­чае, федеральный закон России «О социальной за­щите граждан, занятых на работах с химическим ору­жием» обходит стороной большую группу граждан, которые подверглись хро­ническому отравлению малыми дозами ОВ.

Знание о серьезном действии на людей малых доз ОВ было известно со­ветской науке за полвека до опубликования ны­нешних выводов. Его мож­но, например, обнаружить в очень высоких офици­альных документах. Так, 4 июня 1938 г. заместитель наркома обороны СССР И. Ф. Федько (1897 - 1939) подписал приказ наркома обороны, в котором была объявлена очередная «Ин­струкция по профилакти­ке интоксикаций в лабо­раториях РККА, работаю­щих с ОВ».

Неудивительно, что на состоявшейся в Москве в июне 1931 г. конференции токсикологов Я. М. Фиш­ман обсуждал среди своих единомышленников прак­тические следствия из на­копленного за эти годы знания: «...Кто из нас ви­дел действие минималь­ных концентраций иприта в тысячных и десятиты­сячных [мг] на литр? Мы знали 0,1 [мг] при 10-ми­нутной экспозиции - смер­тельное действие, и на этом успокоились. А дей­ствие маленьких концен­траций? А между тем это вопрос исключительно военной важности... если подойти с точки зрения... минимальных концентра­ций иприта... я уверен, что при... экспозиции в 4 - 5 часов действия... малая концентрация будет дей­ствовать...».

Знание любознательно­го Я. М. Фишмана (в про­шлом эсера, а на тот мо­мент красного командира) и близких ему лиц было скрыто от людей и прошло масштабную проверку. Проверка была сделана в течение нескольких деся­тилетий на примере жизни и здоровья тех десятков тысяч рабочих, которых представители советской власти без смущения заве­ряли в безвредности малых концентраций иприта.

Так что нет никаких сомнений в том, что те со­ветские рабочие, которые работали в адамситных и ипритных цехах, были со­знательно отравлены сво­ими, то есть советскими же военными и врачами, теми, кому очень хотелось проверить на людях воп­рос «военной важности» - о действии малых доз адам­сита и иприта на живую силу вероятного противни­ка. А потом повторили эту проверку на новой группе советских людей - тех ты­сячах работников, кто уже в послевоенное время был поставлен на производство зарина, зомана и V-газа.

А чтобы эта проблема получила необходимую завершенность, укажем на следующее прискорб­ное обстоятельство. Ниже будет обсуждаться обшир­ный «Перечень вопросов, составляющих военную тайну по военно-химичес­кому вооружению и воен­но-химической подготов­ке РККА», утвержденный 19 мая 1933 г. заместите­лем председателя РВС СССР М. Н. Тухачевским. Так вот, тем перечнем было предписано держать под грифом «совершенно секретно» именно данные о действии ядовитых ды­мов «в сверхминимальных концентрациях».

* * *

Советские деятели ме­дицины, поставленные на защиту людей (и участни­ков производств химору­жия, и жителей, не имев­ших отношения к этим производствам), а также охрану природы, не были рыцарями своей профес­сии. Трудно найти положи­тельные примеры успеш­ности заботы советской медицины в облегчении тяжелейших условий труда работников производств химоружия. Не говоря уж об условиях жизни людей, живших вокруг многочис­ленных производств ОВ. Люди, которых советская медицина была призвана опекать и защищать, по существу оказались бро­шенными. Тем более ока­залась без присмотра при­рода, которая тоже постра­дала от масштабной подго­товки к наступательной химической войне.

(Продолжение следует).