«ХИМИЧЕСКОЕ ВООРУЖЕНИЕ – ВОЙНА С СОБСТВЕННЫМ НАРОДОМ»

Из главы 14.2. Безопас­ность: проекты, производ­ства, граждане

В своем секретном подполье советская меди­цина иногда участвовала в подготовке производств химоружия. Во всяком слу­чае, в первые послевоен­ные годы на нее возлага­лось изучение новых про­ектов на предмет их безо­пасности. К сожалению, клятва Гиппократа не все­гда гарантировала качество этого надзора. Приведем несколько примеров, каса­ющихся рассмотрения ме­дицинскими учреждения­ми проектных заданий как на реконструкцию старых производств СОВ (иприта и люизита), так и на стро­ительство новых произ­водств ФОВ (зарина, зома- на и советского V-газа).

В послевоенные годы на заводах химоружия ак­тивно выполнялись рабо­ты по усовершенствова­нию и перестройке произ­водств СОВ, изношенных за годы войны, в частно­сти в Чапаевске, Сталин­граде, Березниках. И, как и в прежние годы, новые проекты оказывались столь же неэкологичными, что и в периоды индустри­ализации и тяжелой войны. И иногда, в особо вопию­щих случаях, врачи даже пытались сдерживать про­ектировщиков... Но далее санитарных врачей никто ни о чем уже не спраши­вал - дальнейшие разреше­ния без задержек давала секретная медицина.

Нижеследующий при­мер из области произ­водств ФОВ характеризу­ет фактический результат такого «надзора».

Из документа Минзд­рава СССР, не сгоревше­го в Белом доме в ночь с 3 на 4 октября 1993 г.:

«Медицинское обсле­дование работающих на ЧПО «Химпром» и ВПО «Химпром» с 1969 г. осу­ществлялось НИИГП и НИИГТП Минздрава.

Численность поражен­ных при производстве хи­моружия с 1969 г. по этим предприятиям составила:

•                  по ЧПО «Химпром»

-                   19 человек, все в легкой степени;

•                  по ВПО «Химпром»

-                   46 человек, из них: 1 - со смертельным исходом, 2 - тяжелой степени по­ражения, 3 - средней сте­пени, остальные - легкой степени».

Прежде чем обратить­ся к официальной позиции секретной медицины, не­обходимо учесть несколь­ко принципиальных мо­ментов, которые должны были задавать ей позицию при организации надзора. На примере ПО «Хим­пром» (Чувашия) они вы­глядят следующим обра­зом. Во-первых, токсич­ность V-газа выше зомана в 7 - 10 раз, когда речь идет о проникновении в орга­низм через органы дыха­ния, и в 250 раз, когда V-газ попадает в организм через кожу. Во-вторых, на рубеже 60 - 70-х гг. не су­ществовало не только зам­кнутой системы норм и стандартов, но и подходя­щих технических средств для измерения V-газа в воздухе рабочей зоны. В- третьих, не существовало и уже упоминавшихся ска­фандров, без которых про­изводить ФОВ без потерь людей было в принципе невозможно. Чем закон­чился такой «надзор», из­вестно. В 90-х гг. только на ЧПО «Химпром» имели статус профбольных более 200 человек, какое-то ко­личество людей было на подходе. А всего через это варварское производство в Чувашии прошли около 3000 человек.

Пожалуй, особенно отчетливо подход санитар­ных служб советской стра­ны к здоровью людей про­явился при решении про­блемы санитарно-защит­ных зон (СЗЗ) вокруг за­водов химоружия, кото­рые должны были защи­щать граждан от опасного влияния токсичных вы­бросов с этих производств.

Обсуждать эту пробле­му в Москве в связи с дея­тельностью четырех заво­дов химоружия невозмож­но в принципе. Все они действовали прямо в город­ской застройке, и в то вре­мя, когда эти заводы выпус­кали ОВ, вопрос о форми­ровании каких-то зон безо­пасности вообще не вста­вал. В первую очередь это относится к заводу № 51 (ГСНИИОХТ), который все 1930-е гг. снабжал ар­мию ипритом и многими другими ОВ. И все время «газил» на соседние дома.

Деятельность завода № 102 в Чапаевске, кото­рый был, по существу, пи­онером массового выпус­ка химоружия, сказыва­лась на жизни города са­мым катастрофическим образом. Тем не менее СЗЗ вокруг опаснейшего завода не создавалась в Чапаевске никогда.

В Держинске изначаль­но СЗЗ вокруг всех хими­ческих заводов также не создавались. Так было и перед Отечественной вой­ной, и долгие годы после нее. СЗЗ отсутствовали в городе даже к началу 60-х гг., когда по нормам тех лет (Н-101- 54) они долж­ны были составлять 1000 м, а в особо тяжелых случа­ях (например, для произ­водств ОВ) - 2000 м.

Ситуация в Чувашии, где производство химору­жия создавалось после вой­ны, аналогична. СЗЗ в раз­мере 2 км не выдержива­лась, поскольку она меша­ла расширению завода.

Из главы 14.3. Муки рождения гигиенических стандартов

Обращаясь к гигиени­ческим нормам и стандар­там при проведении работ с ОВ, а также приборному инструментарию для оцен­ки реальной зараженности производственных поме­щений и объектов окружа­ющей среды, отметим, что при советской власти нор­мы могли существовать или не существовать, одна­ко в силу секретности на­селению страны об этом знать не было положено.

К сожалению, гигие­ническими нормами при производстве ОВ и вооб­ще химоружия советская медицина занималась без необходимой дотошности.

Во времена, когда про­изводства иприта и люизи­та только налаживались, например, на заводе в Ча­паевске, никаких норм, в частности для воздуха ра­бочей зоны, не существо­вало, хотя опасные уров­ни зараженности были тогда уже достаточно хо­рошо известны: 1) при воз­действии в течение 45 ми­нут концентрация паров иприта 0,012 мг/л приводит к тяжелому поражению глаз и слизистых дыхатель­ных путей; 2) при вдыха­нии в течение 30 минут иприт в концентрации 0,07 мг/л может привести к ги­бели человека.

Равным образом в предвоенные годы не было приемлемых методик изме­рения концентраций ипри­та и люизита в различных средах, а также средств, годы и не пыталась их создать - это было преро­гативой армии. Возвраща­ясь к положению в цехах по выпуску ОВ, отметим, что ситуация в Дзержин­ске, Сталинграде, Берез­никах отличалась от Чапа- евска лишь в деталях. С этим и вступили в войну. В первую половину войны вопрос о соблюдении норм просто не возникал, одна­ко быстрый и неуклонный выход из строя персонала спеццехов (более быстрый, чем подготовка замены) потребовал наведения хотя бы минимального порядка. Одна из столич­ных санитарных комиссий, работавшая на заводе № 102 в Чапаевске в апре­ле 1943 г., констатировала: за I квартал среди работ­ников цехов № 4 и № 5 было 8 случаев профзабо­леваний, закончившихся смертью, и 17 случаев тя­желых форм профзаболе­ваний, когда работники были переведены в про- финвалиды. Кроме того, 144 работникам было «ре­комендовано» работать вне контакта с ипритом.

Причина всего этого комиссии была очевидна - зараженность воздуха. По иприту (XX) и только во время проверки она дохо­дила до 560: на зачистке налитых боеприпасов в цехе № 5 - 0,00015 мг/л, в третьей фазе цеха № 4 - 0,0017 мг/л, в санпропус­книке - 0,0001 мг/л. Од­нако эти цифры заражен­ности воздуха ипритом не были экзотикой, а были близки к разрешенным. Поскольку официальные санитарные нормы про­сто отсутствовали.

Если учесть данные о концентрациях иприта в воздухе, которые приводят к тяжелым формам пора­жения и смерти, и о реаль­ных концентрациях ипри­та в цехах Чапаевска, ста­нет ясно, что весь персо­нал был обречен. Подчер­кнем, что все это происхо­дило на глазах санитарных врачей. И лишь через 3 года после начала Великой Отечественной войны, пос­ле личного решения И. В. Сталина (постановления ГОКО СССР от 1 июля 1944 г.) и последовавшего за ним установления ПДК для СОВ воздуха рабочих по­мещений.

В общем, лишь через 20 с лишним лет после начала выпуска иприта, 26 февраля 1945 г., Главная ГСИ СССР объявила свой гигиенический стандарт - предельно допустимую концентрацию (ПДК) па­ров иприта в воздухе рабо­чих помещений - 0,00002 мг/л (2.10-5 мг/л, то есть 2.10-2 мг/м³). Разумеется, в секретном порядке.

Если исходить из этой запоздалой нормы, есте­ственно сделать вывод, что всю войну админист­рация (дирекции заводов и руководство МХП СССР) держала людей в заведомо отравленной атмосфере и что их поражение было неизбежным. Это было организованное перемалы­вание жизней персонала.

Остается отметить, что даже через 20 лет после начала работ с ипритом и после фактического отрав­ления ипритом за годы войны порядка 100 тыс. людей на заводах Чапаев­ска и Дзержинска, Ста­линграда и Березников со­ветской медицине оказа­лось мало поставленного (фактически) опыта на людях - принятый ею в 1945 г. гигиенический стандарт был временным.

Курьез ситуации заклю­чался также в том, что к моменту утверждения вре­менного стандарта работы с ипритом в Чапаевске, Сталинграде, Березниках и Кирово-Чепецке (Киров­ская обл.) уже прекрати­лись, а в Дзержинске - рез­ко сократились. Таким об­разом, все годы войны го­сударство и, в первую оче­редь, люди самой гуманной профессии - медицинская часть ВХК - сознательно не протестовали против нахождения людей в заве­домо отравленной атмос­фере (без каких-либо ги­гиенических норм), вследствие чего, повто­римся, поражение всех участников работ с ипри­том было неизбежным.

Изменения, произо­шедшие в последующие 300 человек, получивших поражение ипритом и лю­изитом в годы Отечествен­ной войны, утвержденная ПДК для иприта в воздухе рабочей зоны так и не по­явилась. Существовала лишь не утвержденная, но реально использовавшая­ся норма - 2.10 - 4 мг/м³ (0,0000002 мг/л). Именно с ней предстояло столкнуть­ся международным кон­тролерам, которые долж­ны были прибыть в пос. Горный (Саратовская обл.) для контроля за ра­ботами по ликвидации за­пасов иприта.

Гигиенического стан­дарта на иприт в воздухе рабочих помещений у нас не появилось даже в XXI веке, когда иприт просто закончился (см. табл.).

Однако мы не можем не подчеркнуть, что не­официальный гигиениче­ский стандарт по иприту 90-х гг. для воздуха рабочей зоны в 100 раз более строг в сравнении с тем, что был установлен в 40-х гг., и это, безусловно, связано с тем опытом на людях, который фактически состоялся в годы войны и предоставил санитарной службе гиган­тский «эксперименталь­ный материал». Соответ­ственно, стандарт 90-х гг. в 1000 - 10000 раз более жес­ткий, чем нормы, объяв­ленные распоряжением ПГУ МХП СССР. Таким образом, расхождение меж­ду ныне действующим - неофициальным - гигиени­ческим стандартом на ип­рит в воздухе производ­ственных помещений и его фактическими концентра­циями в цехах завода № 102 в годы войны доходит до 100000 и даже миллиона раз.

Таким образом, повто­римся еще раз, в годы Оте­чественной войны на за­водах химоружия шло организованное перемалы­вание жизней людей.

Остается констатиро­вать, что ныне государство не собирается как-либо компенсировать своим вы­жившим согражданам их отравление ипритом в про­цессе его производства, осу­ществленное практически сознательно. Ведь эти люди были поставлены на выпуск иприта при полном отсутствии технической возможности обеспечения их личной безопасности.

В связи с этим важно подчеркнуть, что таких сложных гигиенических норм, как нормы для ипритно-люизитных смесей, с которыми работали в Чапаевске, Дзержинске и Сталинграде, не существо­вало никогда. Нет их и сей­час. Между тем боеприпа­сы с ипритно-люизитными смесями были основой советского химического арсенала, и именно ими было поражено большин­ство рабочих, поставлен­ных государством на налив этого СОВ в боеприпасы.

Совокупность событий в связи с организацией про­изводств ФОВ - ОВ второ­го поколения - аналогич­на, несмотря на совсем иной исторический период. 

(Продолжение следует).