ИЗЛОМЫ И ВЕЩИЕ СНЫ

Новое место

Анатолий Тырышкин родом из Чапаевска. Слу­жил в Германии. Подру­жился с парнем из Смо­ленска, прощаясь кля­лись, что обязательно бу­дут навещать друг друга. Вот Анатолий и приехал, устроился здесь на рабо­ту водителем. Как-то се­стра говорит Марии, нет ли у нее знакомого с ма­шиной, чтобы привезти во двор скошенное сено для скотины. Вспомнила того парня, он ей адресок оставил, где снимает квартиру. Нашла, попро­сила, он согласился, даже обрадовался. Привезли две машины сена, сели за стол обедать. Семья-то у Марии непьющая, ни от­чим, ни братья вообще не пили, разве что по сто­почке в праздник. Но зато все любили петь. Ну а тут ради такого случая поставили бутылку. Вы­пили по одной, вдруг Вла­димир и говорит: «Я на Маше хочу жениться». Узнали, что у него нет мамы, только отец, маче­ха и брат. Так вот сватов­ство и состоялось.

В Смоленске жили на частной квартире, родил­ся сыночек. Трудно жили, но Мария всегда вспоми­нала, сколько пришлось пережить ее маме с че­тырьмя маленькими детьми, и она, в общем- то, никому не жалова­ лась, со всем справлялась сама. Однажды Анатолий приходит, сыну уже было три года, и раздраженно говорит: «Всю зарплату отдаем за жилье, а у меня в Чапаевске свой дом есть. Поехали!». И уехал, сказав, что будет встре­чать жену. Ульяна Андре­евна уговаривала дочь, что сначала надо съездить одной, не брать сына. Но Мария решилась.

Поезд остановился на какой-то маленькой стан­ции. Муж встретил, сказал, пойдут на Гусинку. При­шли, а там везде вонь, вокруг цыгане, а вместо дома какая-то землянка. Конечно, Мария ужасну­лась и расстроилась. Но потом оказалось, что его дом где-то на Проспекте. Дальше встал вопрос, куда идти работать, нико­го она не знала, все чужие. На завод идти муж не раз­решил, соседка сказала, идем на горпищекомбинат. Зарплата 30 рублей. Хотя муж и работал шо­фером на бетонном заво­де, до зарплаты еле-еле концы с концами своди­ли, и занять не у кого. Другая соседка уговорила перейти на силикатный завод, там хоть получать можно побольше. Но она и не представляла, какая это тяжелая работа - прес­совщица. Зато когда в пер­вую получку получила 130 рублей, немного отлегло от сердца. Родители были сами работящие, в любое дело вкладывали душу и доводили его до конца. Дети, видно, унаследова­ли это. Вскоре портрет Марии появился на Дос­ке почета завода, ей объявляли благодарность, вручали премии. Когда появился второй ребенок, дочка, жить в частном доме, и зимой и летом тас­кать воду в ведрах, греть ее в печке, чтобы купать ребенка, стало невмоготу. Подружка ей говорит, схо­ди к Петру Павловичу, попроси, вон 9-метровка в общежитии освобожда­ется. Директор завода Петр Павлович Долгих был человеком внима­тельным. Он говорит: «За­чем тебе девятиметровка? Подожди, освободится комната в 17 метров, по­лучишь ее». И слово свое сдержал. Дочка родилась, декретных по уходу за ре­бенком тогда ведь не да­вали. Что делать? Ис­страдалась вся Мария. И прислониться не к кому, все пришлось тянуть од­ной. Нашли ей бабушку, которая согласилась си­деть с ребенком. Как обед, бежала его кор­мить. Бабушка, правда, попалась хорошая, сер­добольная, как-то сказа­ла ей: «Перестань, доч­ка, изводить себя, не бе­гай, покормлю я ее ко­ровьим молочком».

Наследство

- Низкий поклон этой доброй простой русской женщине, - говорит Ма­рия Демьяновна, - всегда вспоминаю ее с благодар­ностью. Наверное, вот тогда, а может быть, чуть позже я и дала себе зарок: если буду жива, обязатель­но буду помогать детям растить моих внуков. Пока все получается. У сына уже взрослые дети, в старших классах учатся. Сейчас младшим внуком занимаюсь. Его ведь надо и из школы забрать, и на секцию сводить. Так, что­бы ребенок получал все­стороннее развитие. На дочку свою смотрю и не нарадуюсь - многое она от своей бабушки унаследо­вала. Окончила Новокуй­бышевское медицинское училище, направили ее в село Петра Дубрава мед­сестрой в стационар. И как же мне было прият­но, когда на улице села люди меня останавливали и спрашивали: «Вы мама нашей Мариночки? Какая же она умничка у вас! Такая обходительная, вни­мательная». Сейчас дочка работает старшим фельд­шером скорой помощи в Самаре. В мединститут идти отказалась, говорит, что здесь ее дело, которое она любит и умеет делать хорошо.

Мария Демьяновна не диктует ни детям, ни вну­кам, как жить. Верит, что наследники Ксензовых не могут быть плохими людьми.

Она протягивает мне старую, очень старую потертую книгу и гово­рит, что она очень доро­га ей. Оказалось, что это «Евангелие» дореволю­ционного издания. Ее подарили Демьяну, ког­да он успешно окончил приходскую школу. Уль­яна после ареста мужа с этой книгой не расстава­лась, она была с ней и в эвакуации в Рязани. Ма­рия Демьяновна вспоми­нает, как мама вечерами бережно разворачивала защитного цвета косы­

ночку, в которой «Еван­гелие» хранилось, и про­сила кого-нибудь из стар­ших детей почитать. Сама-то она была негра­мотной...

Когда мама умерла, а это случилось в 1992 году, Мария Демьянов­на попросила старшую сестру: «Мне не надо никакого маминого на­следства, отдайте только «Евангелие».

Людмила ДЕШЕВЫХ.

Фото из семейного архива.